№ 48 / Весна 2013

СОДИС 123 ко всему прочему, в доме начался ремонт… И за окнами — они… Они, это промышленные альпинисты. Они висят на веревках, стропах, тросах… не знаю, как это называется, и знать не желаю. Но, за каждым окном —они. Такой десант. С добрыми ли намерениями? Думаю, нет. Думаю, нет! Они слетели с серого москов- ского неба, припали к моим окнам, убедиться: да, ни- чтожна и раздавлена. Я задергиваю оконные шторы, чтоб не видеть идиот- ские ухмылки молодых, румяных от ветра лиц… Я иду на кухню и завариваю себе чай. Мне лень пра- вильно заваривать, и я сыплю заварку в большой толсто- стенный бокал. Я смотрю, как чаинки не тонут, и долго, терпеливо вы- лавливаю их ложечкой… Легче было заварить просто в чайник, как все это делают. Уже давно бы пила свой чай. Нет, я поторопилась и вот — вылавливаю вертлявые ча- инки… Наверное, я дура. …Я сейчас вот думаю… может быть, не нужно было? не нужно было всего этого делать? Нанимать детектива, устра- ивать слежку, добывать улики…Мне 34. Внешние данные… неплохие. Профессия — психолог. То есть никто. И детей нет. Последний детородный срок проходит, и тут такое… Мой муж завел себе бабу. Подумаешь, тысячи мужей гуляют от жен, тысячи! И все само как-то рассасывается! ради семьи! Ведь если я психолог, я должна понимать, что мужчина в переходном возрасте (а Алику стукнуло сорок) обязательно заведет интрижку на стороне. И этому суще- ствует куча оправданий! Но в моем случае ни одно не подходит… Можно сказать, я вышла замуж за мальчика. Папиного сынка.ПапаАлика—крупныйноменклатурныйработниксо- ветской эпохи. Алик сделал свой бизнес попапиной записной книжке. УАлика речной порт, лес и что-то там еще… И вот теперь у него новая жизнь в новом доме с новой девицей… И, кстати, в новом городе. Париже. А мне он оставил эту вот квартиру, бессмысленно огромную (пока идешь из кухни в библиотеку, чай в твоей чашке остынет), и к тому же за окнами — эти… на верев- ках… маляры. Весенний ремонт. Я продам эту гулкую, как ночная станция метро, бес- смысленную квартиру, куплю себе однушку в Бирюлево и постараюсь вспомнить, кто я и зачем живу на этой земле. Девы, не выходите замуж за деньги! Вообще не выходите замуж… Вас предадут и бросят. Как бросили меня… Любите кошек. У кого есть. И детей. Кто не побоялся родить их. Я побоялась. И теперь у меня никого нет. Ни мужа, ни кошки, ни ребенка. Я стою у окна в библиотеке и вылавливаю чаинки из бокала. За окном ветер. Синоптики обещали потепление. И вот, циклон принес теплый ветер. Теплый ветер качает ве- ревки. К ним привязан румяный парень. Рожа в краске. Зубы блестят. А он ухмыляется. И машет мне рукой. Ветер качает заоконного парня, и мне остро хочется туда, где беззаботный молодой маляр завис между небом и землей. Красиво кисточкой водить по стене и наслаждаться юно- стью, весенним ветром и свежей краской. А можно и без веревки… Выглянуть и… Не надо было шпионить за Аликом, швырять ему в лицо пачку фотографий этих! Надо было тихо-мирно до- ждаться, пока муж перебесится и вернется домой. Уста- лый, довольный и чуть виноватый. …Я стою в прихожей и думаю, что мне надеть. Был устойчивый, неподвижный холод, а сейчас, судя по зао- конным малярам, сильный ветер… (кстати, почему они работают на таком ветру? не опасно ли? да мне-то что?!). Часы в прихожей начинают бить — девять. Я хватаю пер- вую попавшуюся куртку и выбегаю из квартиры. Сейчас придет домработница, а я не хочу ее видеть. Я никого не хочу видеть. Я хочу пойти погулять. На улице сильный ветер, и совсем не теплый. И надо было надеть шапку. Но я не надела, поэтому ветер вцепился мне в волосы и стал хлестать меня ими по лицу. От обиды я заплакала. Ослепленная, я шла не ведая куда. Зачем-то вышла на бульвар. И села на лавку. Ветер затих, больше не нужно было бороться с волосами, и снова стало непонятно, чем мне, собственно, заниматься в этой жизни? Откуда-то прибежал ребенок, сел напротив меня, прямо посреди аллеи, и стал копать. Он копал желтый гравий синим совком, а прохожие обходили его, как небольшое препятствие. Ни они его не замечали, ни он их. И меня никто не замечал. Но, в отли- чие от нас от всех: от зябкого, голого еще бульвара, про- хожих, торопливо идущих вперед и вперед, меня, непод- вижной, никуда не идущей, — этот копающий ребенок был совершенно счастлив. Он копал ямки, набирал в совок кучки гравия и ссыпал его обратно, и долго смотрел, как сыплются мелкие камешки… Ему было так интересно, что мне тоже стало интересно от его напряженного внимания: как гравий сыплется, как ямка углубляется… Ноги ловко обходили его… Очарованного малыша. Я вросла навеки в лавку…А он копал ямки, восхищался мелкими камушками гравия и что-то важно проговаривал в холодный весенний воздух. Полицумоемупотекло, яподумала—слезы.Нет, дождь. Ну да, синоптики обещали не только ветер, но и дождь. РАССКАЗ и вдребезги Нина САДУР