№ 50 / Осень 2013

классик СОДИС 61 в Петербурге, он еще раз пересмотрел последние редак- ции «Демона». Затянувшееся пребывание поэта в столице все больше раздражало Бенкендорфа и его ведомство. Лермонтова вызвали в инспекторский департамент Военного мини- стерства, где ему предложили в течение 48 часов оставить Петербург и отправиться в полк. Накануне отъезда его друг, писатель Одоевский, по- дарил поэту небольшой альбом— с условием, что получит его назад исписанным стихами. Первые страницы альбома Лермонтов заполнил, очевидно, еще в пути. Стихотворе- ния «Спор», «Сон», «Утес», «Выхожу один я на дорогу» принадлежат к числу его лучших. Сначала он писал стихи начерно с одного конца альбома карандашом. Затем пере- ворачивал альбом и с другого конца писал набело, черни- лами. Вернувшись на Кавказ, Лермонтов отправился не в полк, а в Пятигорск. Получив от полкового начальства разрешение лечиться на водах, поэт поселился вместе с другом и родственником Алексеем Столыпиным на самой окраине города, в маленьком домике у подножия Ма- шука. В Пятигорске в это время был большой съезд раненых и отдыхающих офицеров. Среди «водяного общества» оказался и Николай Мартынов, старинный приятель Лермонтова еще по военной школе, ныне майор в от- ставке. Они возобновили прежние отношения и, как встарь, шутливо именовали друг друга Маешкой и Мар- тышкой. Но Мартынов порой обижался на подтрунива- ния Лермонтова, который не церемонился в выраже- ниях. Гвардейская молодежь жила в Пятигорске весьма раз- гульно, и Лермонтов был душой общества и кумиром дам. Мартынов завидовал его популярности, тем более что и себя он считал даровитым поэтом и «роковым мужчиной». Так по какому же праву этот Маешка так часто издева- ется над ним, да еще в присутствии дам, и рисует на него неприличные карикатуры? Раздражение и злость нака- пливались, искали выхода. Кроме офицеров, в Пятигорск съехалось немало ари- стократов из Петербурга и Москвы. Многие из них тер- петь не могли Лермонтова и, зная о неприязни к нему «на самом верху», были не прочь избавиться от опального поэта руками какого-нибудь не очень разборчивого дуэ- лянта. Сделать это, однако, оказалось не так уж просто. Так, молодой офицер Лисневич, которого усиленно уго- варивали «проучить» Лермонтова, якобы зло подшучи- вавшего над ним, ответил: «У меня рука не подымется на такого человека». Тогда недруги поэта обратили свое внимание на Мар- тынова. В точности не известно, что именно ему гово- рили в те дни об отношении к нему Лермонтова, но цель была достигнута. Вечером 13 июля, выходя из гостей, Мартынов остановил поэта и, придравшись к тому, что Лермонтов рисует на него непристойные карикатуры, вызвал на дуэль. Дуэль состоялась в шестом часу вечера у подножия горы Машук во вторник 15 (27) июля 1841 года в присут- ствии четырех секундантов. Лермонтов не считал себя вправе отказаться от участия в дуэли, но предупредил се- кундантов, что, как и во время дуэли с Барантом, выстре- лит в воздух. Этих его слов Мартынову, видимо, не пере- дали. Условия дуэли были тяжелые: короткое расстояние между противниками, выбор пистолетов самого крупного калибра, право трех выстрелов, а не одного, как это всегда в таких случаях полагалось. На месте дуэли не было врача, хотя есть сведения, что, кроме секундантов, неподалеку в кустах присутствовали любопытные. Не позаботились даже об экипаже, в котором можно было бы отвезти в город раненого. По условию дуэли каждый имел право стрелять, стоя на месте или подходя к барьеру. Мартынов быстро подо- шел к барьеру, хотя отлично видел, что Лермонтов не це- лился и не собирался стрелять. Дуло его пистолета было направлено вверх, в сторону. Мартынов, прежде чем вы- стрелить, так долго целился, что секундант Столыпин не выдержал и крикнул: «Стреляйте же, или я разведу вас». Раздался выстрел… Лермонтов был убит наповал. Впрочем, имеются сви- детельства, в частности слуги поэта, Саникидзе, согласно которым Михаил Юрьевич был не убит, а смертельно ранен и скончался уже во время перевозки его в Пяти- горск. Как бы то ни было, после выстрела Мартынова тело Лермонтова несколько часов пролежало под сильным до- ждем, так как еще во время дуэли над Машуком разрази- лась сильная гроза. Только поздно вечером Столыпину удалось достать лошадей и перевезти убитого в его домик на окраине Пятигорска. В истории дуэли Лермонтова многое остается нераз- гаданным. Это, естественно, порождает различные версии событий до и во время дуэли. По самой фантастической из них Лермонтов был убит не Мартыновым, а кем-то за- таившимся в кустах на склоне Машука. Эту версию, кстати, обыграл в своей известной повести «Разливы рек» наш замечательный писатель Паустовский. Николай I принял известие о смерти Лермонтова с удовлетворением, хотя приписываемые ему слова «Со- баке — собачья смерть» он, скорее всего, не произносил. Мартынова судили военным судом. Николай I распо- рядился посадить его в Киевскую крепость на гауптвахту на три месяца и предать церковному покаянию. ВсямыслящаяРоссия приняла известие о гибелиЛермон- това как невосполнимую утрату. «…Что же еще он сделал бы? —с горечью вопрошал Белинский. —Какие поэтические тайны унес он с собой в могилу? Кто разгадает их? Лук бога- тыря лежит на земле, но уже нет другой руки, которая натя- нула бы его тетиву и пустила под небеса пернатую стрелу…» Пожалуй, лучше и не скажешь. О!