№ 61 / Лето 2016

рассказ OPEN №61 2016 124 лась держаться в тени чахлых, иссушенных зноем дере- вьев, пока наконец не нашла кафе с сомнительной выве- ской «Кавказская кухня». Толкнув дверь, вошла в поме- щение. Запах жирной пищи ударил в ноздри. Аляповато раскрашенные стены, грязный пол—всё вы- зывало ужас. Лена огляделась в панике — за сдвинутыми столами веселилась шумная компания каких-то подозри- тельных мужчин. Остальные столы были пусты. Внезапно девушка ощутила облегчение — Гали нет! Она имеет право немедленно уйти отсюда! Она уже сделала шаг назад, но тут её окликнули: «Лена!» За дальним столиком, полуза- крытым нелепой колонной, сидела толстая незнакомая женщина. Розовая майка. Невыносимого приторного цвета. С грубыми кружевами на вороте. Такая тоска и об- речённость была в этой майке, в фальшивой радости розо- вого цвета, в пошлых кружевах... Женщина, улыбаясь во весь рот, поднялась из-за стола, и Лена зачем-то подробно зафиксировала, что на ней джинсовая юбка и стоптанные грязно-белые босоножки. «Что я тут делаю?» — тоскливо подумала она, но сама уже шла навстречу к этой незнако- мой тётке, раскрыв объятия и лепеча какой-то вздор: «Приветик! — Приветик! — Ну, садись, садись, я всё зака- зала! — Галя, колыхая телесами, тащила её за стол, и Лена покорно рухнула на стул. —Всё, как ты любишь, —бормо- тала Галя, тыча пальцами в тарелки. —Пицца „Маргарита“, оливье, пирожки с черникой». Лена, тупо щерясь в улыбке, пялилась на эти жалкие тарелки и почему-то думала, любит она оливье или не любит. Горка пожелтевшего салата в салатной миске сто- яла прямо перед ней. «Кушай, кушай, кушай, — бормо- тала Галя, подталкивая к ней тарелки. — Подожди! — Лена стряхнула морок. — Какое оливье... что это вообще? Ты... —она чуть было не брякнула „откуда взялась!“ —Ты где пропадала? Почти два года? Ни слуху ни духу? — Я скажу, ты не поверишь...» — Галя как-то снизу пытливо ощупала глазами её лицо. Стало неприятно. И тревожно. «Всё же скажи, — настаивала Лена. — Ты просто ис- чезла». Галя помолчала. Лицо её было таким взрослым, словно она сразу после ранней юности вступила в период глубокой бабьей зрелости. Миновав золотые годы моло- дости и расцвета. Перед Леной сидела простецкая тётка с короткими крашенными хной волосами, с неопределён- ными чертами и квадратной тяжёлой нижней челюстью. «Ты замуж вышла? — спросила Галя. И Лена тут же на- сторожилась. — Откуда ты узнала? — Ну как, все знают. Алка сказала. (Алка была их общая подружка, давно, впрочем, ушедшая в свою жизнь.) В „Одноклассниках“ тоже пишут. — Я давно ушла оттуда. Я в „ВКонтакте“, — буркнула Лена, — и то редко хожу. Времени нет. — А помнится, мы с тобой просиживали... — Попусту время гробили, — резко одёрнула Лена и требовательно повто- рила вопрос: — Где ты была эти два года? — Давай вы- пьем? — предложила Галя и потянулась к бутылке какого-то пойла, стоявшего посреди стола. — Я не пью, ты забыла? — резче, чем хотела, сказала Лена. — Ко- нечно, я не забыла! — с горечью воскликнула Галя. —Кто тебя тогда на себе волок, когда ты ужралась водяры на даче у Алки? —Зачем ты это вспоминаешь? — прошептала Лена. —Зачем ты ворошишь эту грязь? —Грязь? — усмех- нулась Галя. — А я помню, тебе нравилось. Ну ладно, не хочешь, как хочешь, а я выпью». Галя протянула руку к бутылке, и тут Лена увидела шрамы. Уродливые кривые шрамы на запястье. «Ты резала руки? — Тебе-то что? — буркнула Галя. Открыла бутылку и налила в оба бокала вина. — Сухое же. Будешь? За встречу?» И Лена покорно взяла бокал... «Почему я её слушаюсь? Почему я здесь?» Вино неожиданно оказалось лёгким и освежающим на вкус. Лена выпила весь бокал, и Галя тут же налила вто- рой. «Вдогонку!» Галя засмеялась, ямочки заиграли на её щеках, а смех был заразительный и беспечный, КАК ТОГДА, В ДЕТСТВЕ. Волна тепла ударила в грудь. Вспом- нились летний вечер, нагретый за день двор и старенький велосипед, на котором толстая девочка нарезает круги. Галя тогда упала с велосипеда и страшно расшибла ко- ленки. Щемящая жалость захлестнула сердце. Ленина ба- бушка смазывала Гале коленки йодом, а Лена ходила кру- гами вокруг них и с хрустом ломала пальцы. Так пережи- вала...  «Детство давно закончилось. Мы делали много глупостей. Но это глупости нашего детства. Понимаешь, Галя? — Твоя бабушка умерла? — Откуда ты знаешь? — поразилась Лена. — Алка сказала». Но Лена ничего не говорила Алке. А других общих знакомых у них с Галей не было. Ей вдруг опять стало неуютно и тоскливо. «Рас- скажи, как ты жила это время? — спросила Лена, стараясь не смотреть на шрамы на пухлой Галиной руке. — Лучше ты расскажи. А я что, ты моюжизнь знаешь... какая у меня жизнь». Тень пробежала по лицу Гали. Тень застарелой грусти, с самого детства Лена заходилась от жалости к этой обездоленной девочке... Они опять выпили, и Лену повело. «МужЮра...»— сказала она, так смешно интони- руя, что обе, не сговариваясь, прыснули. Потом погля- дели друг на друга и захохотали в голос. Так могут сме- яться только подруги, непонятно над чем, непонятно от- чего. От избытка жизни, наверное. «Юра», —передразнила Галя, и они вновь покатились. Галя уже тянулась к бутылке, но Лена положила руку на её руку: «Стоп!» И это «стоп» вызвало новый взрыв весе- лья. «Юра будет против? — спросила Галя мужским голо- сом. — Юра... будет... — Лена замотала головой. — Юра идиот?» — легко бросила Галя. Лена протестующе вскинула руку, но Галя скорчила такую уморительную гримасу, что та вновь расхохота- лась. «Юра дурак? — смягчила вопрос Галя. —Ты его слу- шаешься? дурака? — Нет! — воспротивилась Лена. — Ко- нечно, нет!» Ещё через четверть часа они уже разнесли Юру в пух и прах. Бизнес его был жестоко обсмеян, внеш- ность тоже, все его мужские достоинства уничтожены. «Что я делаю!» — тоскливо мелькало в глубине сознания,