№ 61 / Лето 2016

интервью OPEN №61 2016 20 набережная круазетт Помню, как мы возили в Канн «Мать». Идем по этой лестнице на набережной Круазетт, волнуемся, фото- графы вокруг суетятся, не знают, кого снимать — неиз- вестно ж, кто получит главный приз. Потом я там была членом жюри; это уже другая история. Уже никакого волнения при подъеме по знаменитой лестнице — бы- стро-быстро по ней, чтоб на утренний просмотр не опоздать! Кино я просто обожаю. Смотрела все кон- курсные фильмы, а потом еще Куросаву и Гринуэя. А великий фильм «Рiano» о глухонемой пианистке! Я в нее влюбилась так, что в какой-то момент просто на- чала рыдать. Замечательная картина! Как это было! Какие там съемки, какой удивительный, завораживаю- щий голос у Харви Кейтеля и эта музыка! Вот это кар- тина... Она кончается, уже титры, жюри ушло, а я стою и рыдаю. И один критик, очень известный, тоже стоит рядом и рыдает. Мы взялись за руки, как брат с сестрой, и вместе вышли. А вечером я опять пошла на «Piano»: хотела узнать, как зритель принимает фильм (очень хо- рошо, кстати) и кто режиссер. Это оказалась женщина, австралийка Джейн Кемпион. Ее поцеловал Бог — так она талантлива. Канн! Прелестный городочек, не очень большой. Средиземное море, май, еще не жарко, вечерами и до- ждичек, и ветер — разная погода. Можно даже замерз- нуть. Грандиозные отели пятизвездочные. Когда мы туда возили «Мать», жили в «Карлтоне», а когда была в жюри — в «Мартинезе». Там красиво, весело, беско- нечные soir 'ee, суета, всюду приглашают — на корабли, на пляж, в ресторан, столько всего происходит, все в смокингах — без них на вечерние просмотры, которые после четырех часов, не пускают. Можно гулять ночи напролет, балбесничать, целоваться — делать что хо- чешь. Можно знакомиться с людьми… С Майклом Ду- гласом, например. А в Икше хорошо смотреть из окна: луг, река, за рекой откос, на нем деревенька и поезда вдали, как игрушечные, а сверху поют птицы и синее небо. Как в раю. Когда пред- весенняя пора, когда снег такой мокрый, как влажный сахар, можно пойти в лес и умереть от счастья... любимые книги Я люблю сидеть дома, думать, читать. Литература для меня всегда много значила! Это для меня было все! Литература меня ориентировала, формировала мой вкус. Я и сейчас читаю. «Евгения Онегина» перечиты- ваю. Ну, он такой!.. Ой, ну так хорошо! А Бродский, как его Юрский читает! «ГУЛАГ» я сейчас не осилила бы, а «Живаго» перечитываю — это хорошо, это гениально. Если раньше я прятала того же Солженицына под ма- трас и даже Аксенова читала как запрещенную литера- туру, то сейчас... личный опыт Я теперь знаю, для чего людям посылается болезнь: чтобы они что-то поняли, чтоб до них что-то дошло. На- пример, вот что: вокруг много беззащитных людей, они попадают в ситуации, из которых не могут выбраться без посторонней помощи. И когда я сама попала в такую си- туацию (сломала ногу, много лет назад. — И. С. ) — си- туацию зависимости от других людей, — то поняла, что перед многими виновата. Люди часто думают: «Самому б как-нибудь прожить, куда уж до других». Я вспоминала себя и свои грехи, тех, кому не помогла. У меня были си- туации, в которых я могла бы вести себя по-другому, быть чуткой, а я как бы... занималась своими делами! И теперь я боюсь, что поправлюсь и снова начну бегать, суетиться. Пережитая боль, испытания душевные и физиче- ские — они меняют человека. Он как бы лишается суеты, его уже только очень важное может беспокоить. Вот как Евгений Леонов играл в «Поминальной молитве» — он играл о самом главном. А однажды, когда мы еще жили в Ленинграде, со мною было вот что. Глеб (Панфилов, муж. — И. С. ) ушел нена- долго, кажется, в булочную. Я жду его, жду, а внутри какой-то жуткий страх: что-то сейчас должно произойти. Вдруг слышу, кто-то скребется у двери, открываю, а это Глеб. Он на коленях, скорчился весь от страшной боли (это, как выяснилось потом, была почечная колика). И мы оба думаем, что это конец. Все. А он повторяет только одно: «Что теперь с тобой будет, что теперь с тобой будет?..» В эти мгновения он думал обо мне, он жалел меня. Никогда этого не забуду! В этом была истина его от- ношения ко мне. дом Я очень вкусно готовлю щи, пельмени, большие пи- роги, пирожки — с мясом, с капустой. Я отношусь к этому не как к рутине, а как к искусству. Иногда, бы- вает, даже перекрестишь пирог, чтоб получился. Пи- роги и пельмени люблю: это что-то живое, это дает ощущение дома. О!