№ 65 / Лето 2017

классик OPEN №65 2017 46 бенефисный спектакль. Не красавица, но очень милая, обаятельная, с легкой подвижной фигурой, большими го- лубыми глазами, гладко зачесанными светлыми волосами, звучным сильным контральто, она имела успех в пьесах Шекспира, Шиллера и русских авторов. В роли Авдотьи Максимовны в «Санях» она была великолепна. Да и дру- гие актеры играли превосходно. Их много раз вызывали на бис. Вызывали и Островского. Счастливый, он вставал в ложе и смущенно раскланивался. На другой день вся Москва говорила о спектакле. Одно из последующих представлений посетил император Николай I. Комедия ему понравилась, особенно назидательный конец. «Очень мало пьес, которые мне доставили бы такое удоволь- ствие, — сказал он, а потом добавил по-французски: — Это даже не пьеса, это урок». 1853 год открыл Островскому путь на сцену. Его сле- дующую пьесу «Бедность не порок» играли уже в Малом театре. Затем там же была поставлена «Бедная невеста». Она также была горячо принята публикой. Осенью 1855 года драматург заканчивает комедию «В чужом пиру по- хмелье». Примерно в то же время Островский распро- щался с журналом Погодина. Началось его сближение с редакцией журнала Некрасова «Современник», в кото- рую входили Толстой, Тургенев и Григорович. Все они очень высоко ценили талант Островского. В начале 1861 года сбылась давняя мечта драматурга: была разрешена к постановке его многострадальная пьеса «Свои люди — сочтемся». Она игралась на сцене отстро- енного после пожара Большого театра. Огромный зал был переполнен. Успех превзошел все ожидания. Бурно вызы- ваемый публикой Островский трижды подходил к ба- рьеру ложи и кланялся рукоплещущему залу. А потом восторженная молодежь, встретившая его в артистиче- ском подъезде, вынесла его на руках на улицу без шубы в двадцатиградусный мороз, намереваясь нести так до са- мого дома драматурга. Благоразумие все-таки взяло верх, кто-то набросил на него шубу, Островского усадили в сани. До дому его сопровождала толпа в несколько сотен человек. К этому времени в Малом театре с большим успехом уже была сыграна недавно написанная Островским «Гроза». Создавая образ Катерины, он, к своему удивле- нию, все чаще думал о Любови Павловне Косицкой, с ко- торой после постановки пьесы «Не в свои сани не садись» встречался не так уж часто. Тем не менее он ощущал в ней родственную душу, женщину, понимающую его как ху- дожника. А может, не только как художника? Репетиции и успех пьесы их сблизили. Обаяние таланта Островского не могло не захватить актрису. Тайные встречи пробудили в ней чувственность, в нем— неподдельную страсть. Лишь иногда приходило ей на ум, что для нее это не любовь, а только увлечение. Островский же был готов на все, даже на расставание с Агафьей Ивановной, хотя мысль об этом причиняла ему почти физическую боль. Агафья Ивановна, безусловно, понимала, что происходит, и глубоко стра- дала, но внешне это почти не показывала. Близкие отно- шения Островского с Косицкой продолжались почти два года. И все это время Любовь Павловна уклонялась от решительного ответа на мучивший Островского вопрос, любит ли она его. Однако время неизбежно приводит к ясности всякую неопределенность. Так и случилось. Ко- сицкая страстно влюбилась в молодого купеческого сына Соколова, который красиво за ней ухаживал: дарил ро- скошные букеты, богатые подарки, клялся в вечной любви. Увы, добившись своего, он потерял к ней интерес, стал бесцеремонен и нагл. Личное состояние у него было не- большое, прокутив его, он стал обирать Косицкую. Островский был оскорблен, что она предпочла ему пу- стого человека, но еще долго эта рана кровоточила в его сердце. А Любовь Павловна, доведенная до нищеты и бро- шенная бесчестным любовником, умерла в 1868 году, не дожив до сорока лет. милая маша Между тем положение Островского в театральном мире становилось все более заметным. В 1862 году в Ма- риинском театре в Петербурге был расписан новый пла- фон. На медальоне были помещены портреты великих драматургов: Фонвизина, Грибоедова, Гоголя. И рядом— единственный из современных сценических писателей — Островский. В следующем году его избирают членом-кор- респондентом Академии наук. О нем начинает писать за- рубежная пресса. Но был ли Александр Николаевич счастлив? Постепенно рана, нанесенная неудачным рома- ном с Косицкой, зарубцевалась. В 1863 году он знако- мится с недавно вступившей в труппу Малого восемнадца- тилетней Марьей Васильевной Бахметьевой. Особым дра- матическим талантом она не отличалась, но была очень мила и красива. Внимание маститого драматурга, безус- ловно, ей льстило. Они стали встречаться, и конце 1865 года у Марьи Васильевны родился сын. Спустя полтора года на свет появился второй мальчик. У «милой Маши», как называл ее Островский в письмах, характер был рев- нивый, страстный и требовательный. Она не отпускала от себя Островского, упрекала, мучила капризами, подозре- ниями. Агафья Ивановна, безусловно, все знала, обо всем до- гадывалась и страдала по-прежнему молча. История с Ко- сицкой надломила ее, появление Марьи Васильевны ли- шило жизнь смысла. Она часто и сильно болела. Остров- ский очень жалел свою гражданскую жену, переживал. Оставить Гашу, как требовала его молодая подруга, он не мог, а когда Агафье Ивановне стало особенно худо, Островский даже на время прекратил встречи с Марьей Васильевной. Гаша умерла в начале марта 1867 года. Островский был безутешен. Он понимал, что ни одна жен- щина никогда не любила его так нежно и бескорыстно,