№ 67 / Зима 2017-2018

СОДИС 125 рассказ Мужчина плеснул коричневой жидкости в два стакана, один подал мне и сказал: — Дима. — Таня, — сказала я и чокнулась с Димой. Потом глотнула. — Считай от пяти! — орал Дима. — Четыре, три, два, один! Сладкое тепло толкнуло в грудь и потекло по жилам. — Похмелье будет страшным, зато не простудишься, — подытожил Дима. — А теперь, Дима, скажи, где моя кошка. — Ты что, не видишь? — удивился Дима. Кошка лежала у него на коленях и спала. — Ты бы бросил ее тут одну? — Тебе бы принес. Ты сама пришла. И он снова налил киргизовки, и мы снова выпили, по- считав до одного. — А у меня она никогда на коленях не лежит, — ска- зала я. — Так на! —Дима бесцеремонно подхватил кошку по- перек живота и положил мне на колени. — Иди к своей хозяйке, Муська! — Как ты узнал? Дима, она Джильда. А по паспорту Муся… Муся-Василиса. — Ты на ее морду посмотри, — фыркнул Дима. — Какая она тебе Джильда? А она вдруг проснулась и стала лапой трогать мое лицо. — А что это она делает? — Слезы твои трогает. Ей смешно. — Что смешного в слезах? — От киргизовки с непривычки все плачут. —Яне от киргизовки, я от развода. Уменя развод завтра. — Дети есть? — деловито спросил Дима. — Нет. Только Джи… Муся. — Ну тогда че, давай еще выпьем? — А мы не умрем? — А щас узнаем. И мы выпили и не умерли. *** А потом почему-то мы пели. Про орлов, кажется. Хо- хотали. ИМуся скакала, как сумасшедшая, по столу, хва- тала колбасу и наглела на глазах. — Понимаешь, — говорил мне Дима, — главное, что мы трое живы, есть огонь в печке, есть сосиска дляМуськи и есть пять капель киргизовки для нас. — Как понять — живы! — Штормовое предупреждение было, ты не слыхала? Ты за кошкой поперлась! И ни с того ни с сего этот инженер, этот Дима, поцело- вал меня. Прямо в губы. И тут такой страшный слепящий свет обрушился на нас и такой грохот, будто Раиса Киргизовна захохотала, перекрыв бурю. Дверь вагончика отлетела и в вагончик ввалились какие-то заснеженные мужики. — Ну ё-маё, мы думали, он насмерть замерз тут, а он целуется! И они ругались насчет забытых документов, за кото- рыми Дима поперся аж в бурю, а Дима орал, что есть жен- щины глупее мужчин, они за кошками в бурю мотаются. Сначала никто ничего не понимал, и все сердились. А потом, как черт из бутылки, выкатились откуда-то само- дельные коньяки Раисы Киргизовны. И уж после этого мы все ехали на каком-то стоглазом ревущем чудовище, плюющемся снегом, Муся спала у меня на груди, а Дима крепко обнимал меня, чтоб я не по- терялась никогда. О!