№ 70 / Осень 2018

интервью OPEN №70 2018 22 мы и они Двадцатый век не будет иметь другого названия — только век завоевания космоса человечеством. А полетел первым Юрий! На корабле Сергея Павловича Королева. А что американцы? У них не было никогда астронавта уровня Гагарина — по человеческим качествам и чтоб его так любили! А этот их Вернер фон Браун, ну что он? Я с ним встречался на конгрессе авиации и астронавтики в Афинах в 1965-м. Я сидел рядом с Вернером фон Брауном и его женой Евой Браун. Он мне говорил: «Я знал, что так будет, что человек полетит в космос, но не знал, что так быстро. Я не думал...» Почему, кстати, их ракеты «Фау» падали? Там тонкий механизм, гидравлика, трубочки, золотниковое управле- ние, песчинке достаточно было упасть — и все летело к черту. Вот пленные песочек и подсыпали. То есть ракеты взлетать взлетали, но тут же падали. Вернер мне расска- зывал, что он тогда сильно возмущался: «Как же они могли мне такие подлости устраивать? Я же их из лагерей повытаскивал, я думал, люди будут нам благодарны, что мы их спасли от смерти, и питание давали хорошее, про- стыни чистые...» Нет, им не понять. Мы вывезли из Пенемюнде те их ракеты — «Фау-2». Наши сначала сделали копии и назвали по-своему — Р-1. Но Сергей Павлович немецкие ракеты категорически от- верг и создал новую ракету, так называемую «семерку». Она могла донести груз до любой точки планеты! Ко- нечно, имелась в виду Америка. Понятно, нас с ними на- травили друг на друга, и надо радоваться, что обошлось без конфликта. редчайший человек 4 октября 1959-го я приехал в госпиталь (это в Соколь- никах), где нас, будущих космонавтов, проверяли. Откры- ваю дверь палаты, захожу со своим сундучком. А в ком- нате на стуле сидит парень в коричневой пижаме и читает. Повернул голову и говорит: «Старший лейтенант Юрий Гагарин!» Представился и я. И тут смотрю на него... Я тогда первый раз увидел, какие у него глаза — голубые- голубые, редчайшего цвета и чистоты, и когда он на меня посмотрел, они еще засверкали как бы изумрудным бле- ском, и он улыбнулся этой своей улыбкой, ну вы знаете. Это была такая улыбка, как будто он меня ждал всю жизнь, будто ему меня не хватало, и вот я пришел. Через полчаса казалось, что я уже все знал об этом человеке, так он к себе расположил. Редчайший человек... Когда нас брали в отряд космонавтов, не предлагали никаких особых условий. Платили обыкновенное офи- церское жалованье. А жили мы первое время в Москве. Мне комнату дали 15 метров в коммуналке, на Студенче- ской. Соседи были рабочие, простые люди, я к ним иногда телевизор заходил посмотреть, своего у меня в то время не было. Сидишь смотришь кино, а по ногам клопы пол- зают... А Юре Гагарину на Ленинском дали однокомнат- ную квартиру — у него уже была дочка. А летом 1960-го нас переселили на Чкаловскую, там Юре дали двухком- натную. А после всем космонавтам дали по трехкомнат- ной квартире — с паркетом! И с кафелем в туалете! Это было очень сильно тогда... сергей павлович Осенью 1960-го мы, будущие космонавты, в институте авиационно-космической медицины встретились с Сер- геем Павловичем Королевым. Приходит он в своем пальто цвета маренго, в шляпе, надвинутой на глаза. И говорит: — Садитесь, орелики! — так он нас называл. И вызывает по порядку: Аникеев, Быковский, Волы- нов, Гагарин. Дошла очередь до Юрия. Встает он, зарделся так... Сергей Палыч на него посмотрел и заулыбался. Началась у них беседа. Такая длинная, что, казалось, Сергей Палыч забыл, что они с Юрием не одни в комнате. Было видно, чтоЮрий ему страшно понравился. Потом Сергей Палыч встрепенулся и говорит: «Ну ладно, садись, теперь следу- ющий». Когда мы Королева проводили, я подошел к Гагарину и говорю: —Юра, выбор пал! — Да ладно, Леша, это тебе показалось! Из всех космонавтов у Королева дома бывали только двое —Юрий и я. Вот Герман Титов при всяком случае читал наизусть стихи Пушкина, показывал начитанность. Потом выясни- лось, что и Юра знал не хуже, просто он не хвастался, не высовывался. После 12 апреля слава Юрия ничуть не испортила. Когда я занимался программой выхода в открытый кос- мос, он постоянно вызывал врачей, спрашивал про мое состояние. Там были такие тренировки, что многие ребята получали микроинфаркты, и их списывали. Он меня по- настоящему берег. Не давая мне это понять. Он знал, куда я иду, и говорил: «Тебе придется решить задачку еще сложнее, чем мне досталась — выйти!» Он постоянно был рядом. На отдых меня вытаскивал, на охоту. Он не завидовал никогда. Помню, лося Женя Хрунов убил, так Юра первый подбежал, сломал ветку, помазал кровью и воткнул Жене в шапку; это такой охотничий обычай…