№ 70 / Осень 2018

обратный отсчет СОДИС 61 чонка. Князь довольствовался своими ординарцами и ден- щиками, которые были положены ему по штату как шефу гвардейского батальона. Прежде чем зайти на половину жены, он должен был сообщить о своем желании пору- чику, отвечавшему за охрану своей госпожи. Будущий герой войны 1812 года Александр Петрович Ермолов в своих «Записках» вспоминает: «Багратион возвратился из Италии в сиянии славы и блеске почестей ... Государь избрал ему жену прелестнейшую, состояние огромное, но в сердце жены не вложил он любви к нему, не сообщил ей постоянства! Нет семейного счастия, нет домашнего спо- койствия!» проблемы материальные В 1802 году Багратион предполагал совершить с женой путешествие по Италии, посетить Неаполь. Однако по- ездка расстроилась. У князя просто не было денег. Скром- ный, неприхотливый в быту, он становился щедрым до расточительства, когда дело касалось других. Положение шефа гвардейского батальона, приближенного к цар- скому двору и вынужденного вести придворный образ жизни, требовало больших средств, а их Петр Иванович не имел. Жалованье он получал скромное — немного больше двух тысяч рублей. Долгу же на нем было в общей слож- ности восемьдесят тысяч рублей. В 1802 году казна по прошению князя купила у него деревню, пожалованную за боевые заслуги. Так поступали запутавшиеся в долгах вельможи в надежде, что потом по какому-нибудь случаю государь подарит им другую деревню. За свое имение князь получил чуть больше семидесяти тысяч, и то с боль- шой задержкой. Этих денег ему, естественно, оказалось мало, и он стал занимать у петербургских купцов под большие проценты. Финансовые трудности Багратиона сопровождались и неурядицами семейными. Вечно занятый службой и по- ходами, генерал явно не отвечал представлениям Екате- рины Павловны о человеке, который может обеспечить ей счастливую жизнь. У княгини же в отличие от мужа в средствах недостатка не было. Ее приданое и наследство от отца, графа Скавронского, позволяли сорить деньгами до самой старости. В 1805 году супруги, прожив вместе пять лет, под бла- говидным предлогом (княгине необходимо было лечиться в Европе) разъехались. Их петербургский дом опустел на- всегда. Пока Петр Иванович осенью 1805 года в составе армии Кутузова бился насмерть с французами в Австрии в Шенграбенском сражении, его супруга в покоренной Наполеоном части все той же Австрии блистала в свет- ских салонах. Следует, однако, отметить, что княгиня, как и ее муж, была убежденной противницей Бонапарта и взглядов своих не скрывала. В Европе того времени для этого нужна была немалая смелость. блуждающая княгиня Екатерина Павловна путешествовала по континенту, переезжая из одного города в другой, с одного модного курорта на другой. Ее даже называли блуждающей княги- ней. И везде она производила фурор. Очень привлека- тельная внешне, эксцентричная, к тому же с огромным состоянием, Екатерина Павловна сводила с ума поэтов, принцев и политиков. В Дрездене ею всерьез увлекся прусский принц Людвиг из династии Гогенцоллернов. Ради Екатерины Павловны он прервал отношения с принцессой Сольмс, но через не- сколько месяцев был убит в сражении с французскими войсками в Тюрингии. Не избежал обаяния княгини даже великий Гёте. В 1807 году он повстречал Екатерину Пав- ловну в Карлсбаде и восторгался ею: «При своей красоте и привлекательности она не могла не собрать вокруг себя замечательное общество». Ему вторит русский дипломат Булгаков, долго находившийся в Неаполе и Палермо: «Милая женщина, ее дом приятен, все к ней ездят. На это одних денег не довольно, надобно умение, любезность, ловкость». Впрочем, порой отзывы о княгине носили до- статочно ироничный характер. Вице-канцлер князь Кура- кин, часто выполнявший в Вене особые поручения импе- ратора, вспоминал: «Совершенно справедливо, что она делает безумные издержки, которым все удивляются и смеются. Она держит открытый дом и дает праздники, не будучи к тому принуждена, и никто к ней за это не благо- дарен». Туалеты и экипажи княгини неизменно отличались оригинальностью. Ее прозвали «Le bel ange nu» (обнажен- ный ангел) за пристрастие к прозрачным платьям и «Chatte blanche» (белая кошечка) за поражавшую всех чувственность. Чудный цвет лица, алебастровая кожа, ка- скад золотистых волос, таинственное выражение чуть близоруких голубых глаз... она была похожа на статуэтку мейсенского фарфора. В Дрездене Екатерина Павловна знакомится с ав- стрийским посланником Клеменсом фон Меттернихом. Будущий канцлер австрийской империи был поражен ее красотой, но не в меньшей мере ему импонировал острый ум Екатерины Павловны и умение вести интригу. Княгиня также подпадает под обаяние австрийца, которому суж- дено было сыграть важную роль в формировании антина- полеоновской коалиции. Меттерних умел нравиться жен- щинам. Вскоре Екатерина Павловна становится его лю- бовницей. В этом, собственно, не было ничего странного. Странным и весьма необычным для княгини было то, что уже три месяца спустя она носила под сердцем ребенка Меттерниха. Об этом говорили, шептались, спорили. Вы- сказывались различные предположения, что произойдет дальше. В сентябре 1810 года Екатерина Павловна родила дочь, которую назвала Клементиной в честь отца. То, что произошло дальше, удивило многих — девочку отдали на