№ 72 / Весна 2019

интервью СОДИС 19 художников». А я ходил на их выставки— у нас был куль- турный взаимообмен. Помню, после разгрома «бульдо- зерной выставки» и скандала международного москов- ским художникам позволили сделать выставку на ВДНХ, в павильоне «Пчеловодство», там стояла огромная оче- редь, причем зимой! Я уважаю художников-шестидесят- ников, а следующее поколение выросло уже не без влия- ния наших песен. В общем, волею судеб я стал уважаемым членом этой изумительной компании питерской. Она меня питает. Цой входил в компанию равно талантливых ему лич- ностей, но его песни, как оказалось, более долгоиграю- щие. В начале 1980-х «Аквариум» Гребенщикова был по- пулярней «Кино». И только где-то после 1986 года, уже во время перестройки, песни Цоя начали одолевать. Хотя «Поезд в огне» «Аквариума» был и остается, пожалуй, самой актуальной песней. «Поезд» не уступает песне «Мы хотим перемен», да и написан он был конкретно как политическая песня. Социально-политическая. А «Пере- мен» — песня совершенно не о политике. Цой много раз говорил, что из нее сделали песню про перестройку, и он протестовал против этого. Это не про политику! Цой всегда жил внутренней частной жизнью… Не надо сравнивать поколение Цоя с диссидентами. Вот эти люди, герои «Шизореволюции»—они не револю- ционеры. Они не хотели изменить мир каким-то искус- ственным образом, как диссиденты. Но они реально из- менили российскую жизнь к лучшему. Поколение Цоя очень неоднородно. И сам он в отличие отШевчука не был общественной фигурой. Да и Шевчук сейчас вот пошел обратно в лирику. А Цой был наименее социально акти- вен. В своем «Черном альбоме», последнем, он совсем ушел в жемчужную раковину своей собственной жизни. В 1889-м — начале 1990-го им были написаны песни, где Витя очень точно прозревает неприятное ему время, кото- рое на тот момент еще не наступило — 1990-е годы... О!