№ 73 / Лето 2019

OPEN №73 2019 8 Люси Уорсли. В гостях у Джейн Остин / Пер. с англ. — М.: Синдбад Удивительное и упоительное жизнеописание знаменитой английской писательницы. На редкость удачная биография, парадоксальным образом и традиционная, и оригинальная. Начнем с того, что автор не литерату- ровед, что в данном случае исключительно во благо. Люси Уорсли — историк быта. Она предлагает нам по- смотреть на жизнь Джейн Остин с помощью неожиданной оптики: фокусируясь не на текстах, а всматриваясь в житейские реалии. Для этого в мельчайших подробностях тут в дело идут дневники, письма, воспомина- ния, заметки современников, даже записи натуралистов. Скажем, как был устроен быт обычного пастората — такого, как Стивентон, прихода, где служил достопочтенный Джордж Остин. Из чего складывались доходы многочисленного семейства — восемь детей не шутка! Кстати, Остины долго скрывали наличие еще одного ребенка, сына, который родился не совсем здоровым, его отдали в чужую семью и старательно не упоми- нали, чтобы не было повода говорить о плохой наследственности. Другому брату Джейн, как считали близ- кие, несказанно повезло, его фактически усыновили богатые бездетные родственники, и он стал очень состо- ятельным человеком. Все эти обстоятельства — отправка детей к богатым родственникам, коллизии, связан- ные с британским законодательством того времени, особенности положения в обществе незамужних женщин — так или иначе переживаются персонажами всех произведений Остин... Читая «В гостях у Джейн Остин», мы находим ответ и еще на один вопрос: отчего все прекрасные гордые чувствительные девушки из ее романов так страстно мечтают о собственном уютном доме? Все просто — Джейн своего дома не имела, после ухода отца на покой Стивентон пришлось покинуть, и вся жизнь прошла в съемных апартаментах и чужих домах. И как понять и принять то, что, сложись у Джейн счастливая семей- ная жизнь, хорошо, пусть не счастливая, а просто семейная жизнь, мир лишился бы «Гордости и предубеж- дения», «Чувств и чувствительности». Она несколько раз вполне могла «составить приличную партию»; од- нажды, приняв предложение вечером, утром отказалась от помолвки. Автор настаивает, что это был осоз- нанный выбор — отказаться от семьи (и дома) в пользу творчества. Зато почти все ее героини находят свое счастье с достойными мужчинами. Кто знает, вполне возможно, ей просто не встретился мистер Дарси. Михаил Трофименков. Кадры и кадавры. — М.: Флюид; ФриФлай Цинизм и идеализм — движущие силы истории. Сила — в их балансе, когда равновесие нарушается, случа- ются войны и революции. Книга культового кинокритика, обозревателя «Коммерсанта» Михаила Трофимен- кова способна изменить вашу картину мира или, как минимум, взгляд на прошедшее столетие. Хотя уж такое ли прошедшее? «Трагическая исключительность ХХ века не в его пресловутой жестокости — все эпохи жестоки. А в том, что он, отказываясь заканчиваться, кусает себя за хвост, движется по замкнутому кругу. Самым актуальным писателем остается Брехт. Философом — Грамши (“Тюремные тетради”). Поэтами — Ма- яковский (“Лучший стих”) и Мандельштам (“Стихи о неизвестном солдате”). Это — страшно сказать — “прои- гранный век”. Точнее, век проигранной возможности построения справедливого общества. По итогам миро- вой революции, надежда на которую только и придавала веку смысл, его считай, что и не было: мир отбро- шен к исходной точке столетия, на авансцену истории вернулись неупокоенные призраки прошлого». Про это можно писать по-разному. Наукообразно, осторожно, эпатируя читателя, придумывая эффектные теории. Трофименкову, человеку блестяще образованному, ни наукообразие, ни внешние эффекты не требуются. Он блистательно знает «матчасть» — свободно владеет материалом. В первую очередь, как знатоку кино, ему и фильмы в помощь. Ведь именно кинематограф стал зеркалом века… Получилась умная, точная, лихая книга — обязательное чтение для всякого, кто считает себя интеллектуалом. Птичий рынок: рассказы. — М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной «Жизнь с Мусиным мы вспоминаем как годы счастья. Он все больше обнаруживал человеческие черты, а мы — тут уж никуда не денешься — кошачьи. По мнению специалистов, я до сих пор неплохо мяукаю. Мы по- нимали друг друга с полувзгляда. Обычно Мусин был немногословен и ориентировался скорее на интона- цию. Он отлично понимал: как не сказанное нередко важнее того, что сказано». Мусин, как вы уже догада- лись, кот. Автор строк, который до сих пор неплохо мяукает, проверено лично, а также «Лавра» и «Авиа- тора» — писатель Евгений Водолазкин. Издатели, зная неизменный интерес публики к котикам, песикам и прочей живности, уже не раз предлагали нашим современным авторам написать что-то симпатичное на зверскую тему. Примеров немало. Свежайший, только-только опубликованный сборник «Птичий рынок» — лучшее из того, что вышло на сегодняшний день. И по качеству текстов, и по составу авторов. Тон задан под- заголовком — «Люди, львы, орлы и куропатки, пауки, молчаливые рыбы и другие животные в исполнении современных писателей». Компанию Евгению Водолазкину составили Людмила Улицкая, Татьяна Толстая, Юрий Рост, Александр Генис, Роман Сенчин, Ксения Букша, Олег Зоберн, Саша Николаенко, Александр Снеги- рев, Александр Кабаков, Екатерина Рождественская. Как вы понимаете, котами и собаками дело не ограни- чилось — есть козел, ящерки, муравьи, жуки, великое множество птиц (Сергей Носов написал о птицах Санкт- Петербурга), лобстер Себастьян с трагической судьбой от как всегда ироничной Татьяны Толстой. Открыва- ется «Птичий рынок» чудесным рассказом Нарине Абгарян «Марлезон». Марлезон — ослик, естественно, своенравный, который три дня не входил во двор, пока перед ним не распахнули калитку. А еще важную роль в сюжете играют пчелы — они правильные и дают правильный мед, но у героя с ними проблемы. Чисто человеческие. Подготовила Клариса ПУЛЬСОН КНИГИ