№ 79 / Осень-Зима 2022-23

интервью OPEN №79 2022–2023 22 редко. Крик и ругань не самые тонкие инструменты. Я знаю, что некоторые режиссеры ими пользуются, а в советскую эпоху пользовались через одного — время было такое, все начальники были немножко тираны. Ис- пугать актера криком, чтобы возбудить его бессозна- тельное, дело нехитрое. А вот раскрепостить его вооб- ражение, его творческую энергию гораздо труднее. Для этого требуется более изощренный инструментарий. — В прошлом году вы выпустили сериал «Топи», который вызвал много споров и трактовок. Чем вас привлек сценарий? Почему его автор писатель Дми- трий Глуховский хотел, чтобы снимали именно вы? — С Глуховским мы познакомились в фейсбуке. Митя прислал мне сценарий «Топей» в 2014-м. Тогда это была история на четыре серии. Митиных книг я до этого не читал, но, проглотив сценарий, сразу почув- ствовал, что это моя история. Кентаврический жанр — фантастика, мистический триллер, детектив — силь- ный сюжетный позвоночник, интересные герои, живая разговорная очень современная речь. И самое глав- ное — смыслы, темы, которые меня увлекают. Мы встретились с Митей офлайн, познакомились, подру- жились. Шесть лет пытались заинтересовать разных продюсеров. Митя рассылал сценарий своим знако- мым, я — своим. Безрезультатно. Потом стали появ- ляться произведения, до странности похожие на Митин сценарий. Наконец Максим Суханов, которого мы оба видели в роли Хозяина, принес «Топи» в про- дюсерскую компанию RSS, и все стремительно закру- тилось. Были разные варианты финансирования, но в итоге нашим инвестором стал «Кинопоиск». Продю- серы попросили расширить проект до семи серий. Митя в свой договор вписал условие — режиссером сериала должен быть Владимир Мирзоев. Это было благородно с Митиной стороны, по-товарищески, но и естественно тоже, учитывая ход событий. — Что надо сделать, чтобы выбраться из Топей? Что лично для вас эти Топи? Вы из них выбрались? — Топи — это развернутая метафора транзитного общества. Здесь прошлое значит больше, чем будущее, которое слишком туманно, чтобы о нем размышлять или тем более его планировать. Здесь людьми руково- дят воображаемые страхи, бессознательные импульсы и смутные желания. Здесь по старинке существует ар- хаичная модель господства и подчинения. И главное — люди живут в своих воображаемых мирах, не ощущая границы между первой реальностью и фантазией. Мои Топи — это в огромной степени моя любимая профес- сия. Каждый божий день, приходя на репетицию или съемочную площадку, я попадаю в свой воображаемый мир и приглашаю туда актеров, художников, опера- тора и всех моих соавторов. Без абсолютной веры в то, что это условное, насквозь субъективное пространство реально, невозможно сочинить ни фильма, ни спекта- кля. Актер минуты не сможет простоять на подмостках без этой веры — провалится в трюм. Да и зритель без этой веры не будет тратить драгоценное время жизни. Все это невинно, пока касается искусства. Беда подсте- регает нас в тот момент, когда воображаемый мир силой навязывают обществу как единственную реаль- ность. Таким волевым актом сравнительно недавно был советский проект, который принес России столько чер- ного горя. В начале ХХ века Чехов писал, что через двести лет Россия будет прекрасной европейской страной, до- стойной своего умного, талантливого народа. Ну вот сто двадцать лет уже прошло — осталось всего ничего. Восемьдесят лет по историческим меркам — мгнове- ние. Мы обязательно разорвем порочный круг, выбе- ремся из архаичного циклического времени и попадем в осевое — время постоянного обновления, время еже- дневных открытий, непрерывного жизнетворчества. Иными словами, время Христа. —Почему сейчас нестыдно не читать? Блогеры с мил- лионной аудиторией не знают автора «Муму»? Это не нужно, чтобы быть успешным? А что нужно? — Этот кризис, этот тектонический сдвиг в середине прошлого века предвидел и описал канадский философ Маршалл Маклюэн. Он называл этот процесс «ретрайба- лизация», то есть возвращение родоплеменного человека, для которого главные средства коммуникации — допись- менные, аудиовизуальные. Разумеется, это происходит на новом витке диалектической спирали. Книга сформиро- вала Адама рационального, логично мыслящего субъекта, что стало большим достижением. Но возник некоторый перекос. Теперь настало время компенсировать диспро- порцию. Не случайно появился новый термин «эмоцио- нальный интеллект». Конечно, книга никогда не исчезнет, будут рождаться дети, способные воспринимать текст и звуковую картинку. Но пока расширяется разрыв между поколениями. Это глобальный кризис и глобальный пере- ход к цивилизации другого уровня. Лично меня этот переход не пугает, ведь моя профес- сия — переводить текст в аудиовизуальные образы. Од- нако я понимаю вашу фрустрацию. По-моему, чтобы стать успешным в этом новом мире, желательно ходить по земле двумя ногами, а не прыгать на одной: надо иметь две-три профессии, много читать и много смотреть, обя- зательно путешествовать, плюс к родному языку знать хотя бы английский (современную латынь). — Какой фильм или фильмы вы готовы пересматри- вать снова и снова? — Время от времени я пересматриваю фильмы Андрея Тарковского. Они для меня как любимая музыка — ни- когда не надоедают. «Рублева» я только в кинотеатре смотрел раз двенадцать. Почему именно Тарковский? По- тому что Андрей Арсеньевич — большой поэт, философ, визионер. Его наследие больше и глубже, чем кино. Од-