№ 83 / Осень-Зима 2024-25

рассказ СОДИС 123 Позитив иссяк, вместо медитаций и аффирмаций она теперь читала странные стихи неизвестных поэтов вроде тех, что произносила Лизавета в монологах. Стихи сами загадочным образом возникали из информационного пространства и не забывались. Строчки крутились в го- лове, иногда прорывались на волю помимо ее, Аниной, воли. Красота — страшная сила, страшнее, если снимут с роли. Подружке легко могут устроить автомобильную катастрофу, если сценаристы смилостивятся — отправят в Тай или на Бали. Она уже поняла, что сценаристы — опасные. Что у них там в мозгах… Второй сезон призван застолбить, упрочить и пре- взойти, бюджет больше и даже некоторая свобода внутри формата. В начале октября съемочная группа уезжала на натуру в маленький приволжский городок. Вместе с ней. По сюжету утомленная жесткой столичной жизнью Недоразумение вынужденно возвращалась на малую ро- дину. Чтобы: а) утолить свои печали, б) упасть на грудь приболевшей любимой мудрой бабуле, в) как сверхза- дача — выручить друга юности, он же первая несчастная любовь, попавшего в опасную переделку. Плюс семейные тайны, экология и, прости господи, немножко бытовой магии. Звучит вроде банально, но искусные сценаристы умудрились из огрызков «вторичного продукта» сотво- рить стильную городскую сказку «для напуганных взрос- лых, уставших от прогрессирующей неопределенности» (так написал один проницательный критик). Режиссер тоже все понимал, халтурить и играть в под- давки не собирался. Он решил прощупать границы сво- боды — отказался от стерильных буржуазных интерье- ров, вылизанной псевдоактуальной картинки и случайной фоновой музыки. Сменил художника-постановщика. Пригласил молодого композитора-минималиста, саунд- трек обещал стать сенсацией. Пусть история развивается на фоне остывающей реки, патриархального провинци- ального городка: обветшавшие купеческие особнячки в осеннем убранстве, старый запущенный парк, набереж- ная, закаты— настроение, состояние, атмосфера. Некра- сивая героиня похорошеет, разрешит себе — разрешит, вы понимаете. Красивая подружка приедет развеяться и проплакаться после неудачного романа с модным напы- щенным беллетристом, будет исповедоваться сама, вслу- шиваться в ностальгические рассказы чужой бабушки, помогать подруге словом и делом, не забывая будоражить формами и нарядами местных мачо. До городка группа вместе с оборудованием добира- лась на специально зафрактованном теплоходике. Фак- турный двухпалубный старичок, ему бы в кино сниматься. Три дня покоя, вкусной кормежки, праздных разговоров. На реке уже холодновато, после захода солнца совсем дубак, чтобы фланировать вечерами, барышни заворачи- ваются в пледы, мужчины согреваются привычным спосо- бом, администраторы следят за гармонией и порядком… Лепота! На второй вечер помрежка позвала к себе в каюту. — Ну что? Аня рассказала все в мелкую подробность, даже о ко- варстве мужчины-друга и странных, не своих мыслях. — Это называет «ответка», у актеров случается, про- фессиональный риск. — Сглазили, порча? Она вспомнила, как снималась в мистической про- грамме про гадалку со стеклянным шаром. —Ань, это самонаводящееся. Ты захотела то, что есть у другого, так сильно, что — вот. — Оно рассосется? — спросила, как маленькая. — Делать-то что? —Живи теперь так. — А обратная обратка бывает? — Все бывает, — ответила помрежка, наливая им по капле густого лимонного ликера, — может, уже и сама не захочешь. Аня вышла на палубу. Темные берега, темная вода, хо- лодно, тревожно, тихо. Повинуясь светлому разуму, Не расходуя смысл на слова, Мы с тобой заготовили на зиму Керосин, огурцы и дрова. Разум розовый, резвый и маленький Озаряет подушки твои, Подстаканники и подзеркальники, Собеседования и чаи. — Вы знаете Щировского?! Оказывается, это она вслух. За спиной стоял один из сценаристов. Он изумился так, что говорил сипло. —Щировского не знаю, только стихи. Сценарист встал рядом. — Хотите, почитаю любимое? Аня кивнула в темноте. И земля не отметит кручиною, Сочиненной когда-то в раю, Домовитость твою муравьиную, Золотую никчемность твою. —Я тоже хочу внутренний монолог, длинный, заумный, со стихами. И чтобы долгий-долгий крупный план. Пожа- луйста, пожалуйста, пожалуйста! — завопил вдруг вну- тренний голос. —И глаза у меня не глупые, честно-честно. — Хорошо, — минут через пять сказал сценарист. — Я подумаю. О! Иллюстрация Елены СТАНИКОВОЙ