№ 48 / Весна 2013

путешествие OPEN №48 2013 30 верт с именем другого… И легкое, с печалью и остроу- мием, с невидимой и недоказуемой ловушкой в каждом слове, такое вот легкое письмецо, но с чужим-пречужим именем кладет — в чужой конверт… Естественно, они прочли. Естественно — скандал… Естественно, она — в слезы, и никому ничего не может объяснить! Не удается ей ловко вывернуться, солгать, чтобы поверили…Оба воз- любленных в бешенстве, и оба рвут с ней. Она остается одна и идет по мосту… И вы не должны ни на секунду за- бывать, что это —Франция, Париж, что это — только что поднявшаяся новая волна, и что, скорее всего, у девушки полосатое платье с подкладными юбками и короткая, мальчиковая стрижка… Девушка останавливается на се- редине моста и смотрит на воду, перегнувшись через пе- рила. Преломившись о поверхность, блики солнца слепят глаза светом и теплом. Вода плещется. Ей радостно. Она смеется… И ей ничего, совсем ничего не надо… И конечно же, я на всю жизнь — эта самая девушка, перегнувшаяся через перила моста, чтобы лучше разгля- деть блики солнечных лунок на черной или стальной по- верхности. Но вот у нас, в Берлине, уже глубинная осень, и я веду дневник, точнее, не дневник, а тетрадь—если коротко оха- рактеризовать все мои записи... И поскольку мы—и в этом есть своя суетливая прелесть! —постоянно живем на съем- ных квартирах, то я старательно отмечаю в тетради — где, в каком районе, улице, доме, этаже и квартире лежат па- кеты с красками — акрилом и акварелью «Черная речка», привезенной еще из Москвы, или стопки книг, «Гамлет» со штампом школьной библиотеки и почему-то «Гантенбайн» Макса Фриша, и почему-то «Серапионовы братья» Гоф- мана, и что-то еще, чего я уже не помню, нужно подробно листать тетрадь! И два чемодана с летними платьями… Все равно в них уже холодно ходить. Словом, мы разбросали свои вещи по всему Берлину, и сквозь надвигающиеся ран- ние сумерки и сгустившиеся холода ждем настоящей зимы с хлопьями свежего снега, сияния Рождества и неулови- мого счастья. На Александерплац раскинулся Рождествен- ский базар: деревянные прилавки с огненными жаровнями, на которых разложены каштаны… И почему-то все про- давцы каштанов здесь —французы… тут канун их католи- ческого Рождества. И прямо на улице продается горячий глинтвейн и пунш, и чай на травах... И очень вкусная еда: кусочки рыбы, овощи и их, бюргерские, сосиски, закручен- ные спиралькой... Раскаленные полыхают жаровни. И тут же — карусели и колеса обозрения… А карусели совсем старинные, с лошадками с заплетенными гривами и каре- тами, как из «Мери Поппинс». Наверное, лет через сто на Рождественскую карусель поставят пару трамвайных ва- гончиков и легкие велосипеды клерков, укативших из банка «Шпаркассе» прямиком в Непал… И еще — перекидные деревянные качели... И тут не только детишки, а взрослые, большие немецкие фрау в широких вязаных шапках и шта- нах на подкладе, катаются, кружатся, самозабвенно хохоча и краснея от легкого коварного морозца... И здесь же, на- верху одной из деревянных палаток, медленно разворачи- вается по кругу вертеп с фигурами Иосифа, Марии и мла- денца Христа в человеческий рост. А если пронзительный ветер — ведь все же осень, ведь все же последние дни ноя- бря! — то короткая наступает пауза, мгновение тишины, в котором нежно, едва различимо раздается музыка от вра- щения деревянных фигур святого семейства и тихий звон стеклянных игрушек, развешенных в елочных лавках на продажу… Небо в ноябре низкое, но не давит, а только хмурится, как будто бы плохо выспалось. Скоро его расцветят огни праздничных петард и фейерверков. А пока оно тяжко вздыхает, нависая… В ноябре из Пренцлауэр-Берга нам пришлось переехать в Марцан, в глубинные недра ГДР. Спальный район, но однако с рощицами, парками и пали- садниками, в котором унылые серые многоэтажки рас- крашены в сине-желто-розово-зеленые цвета… С типо- выми лавочками у типовых подъездов, на которых позд- ними вечерами собирается местная молодежь. Я всегда торопливо прохожу мимо, не глядя ни на кого, — да их лица практически неразличимы в темноте, только на мгно- вения подсвечиваются розоватым, тлеющим огнем сига- рет, и — русская речь вперемежку с немецкими словами… И вот, пройдя ряд сине-зеленых домов, в темноте ставших фиолетовыми, у входа в подъезд, который весь ноябрь мы называли «нашим», различаю двух каменных ангелов в за- рослях палисада, и сразу же — вспышка в уме «Вим Вен- дерс…», и сразу же с неба срываются мокрые хлопья снега, и от их белизны становится чуть светлее… Ранним утром по опавшей листве палисада, по вытоп- танным дорожкам, между разноцветных многоэтажек, я шла к метро. Влажный, ватный висел туман над Марца- ном, и сквозь него приходилось почти плыть…Мальчишка с девчонкой обогнали меня на велосипедах. Из-под колес разлетались листья и брызги: «Паоль, Паоль, — кричала девчонка. Изо рта валил пар. Лицо раскраснелось. — Мы проспали школу!» — «Так давай вообще туда не поедем, Габи!» — смеялся Паоль в ответ, и так же валил пар изо