№ 50 / Осень 2013

рассказ OPEN №50 2013 122 — Вы, наверное, думаете: я себе быстренько ключ вы- точил, чтоб к вам залезть и ограбить вас, пока вы спите?! Я был уверен, что она разорется. Наши бы разорались. А она вдруг как захохочет! — Нет, — говорит, — я сразу поняла, что ты лопух, Саня. — А зачем тогда обижаешь? Ключики подсчитыва- ешь? — А просто! — и плечом так повела и смотрит. Стерва. Короче, я не понимаю как… но вот мы уже сидим на ее раздолбанной кухне, пьем чай и хохочем… я уже даже не помню, что нас так развеселило-то. Один слово скажет — другой взрывается хохотом, и наоборот. Как будто весе- лящего газа надышались. Короче, так получилось, что я к Оле этой, минуя «Мужа на час», подрядился косметиче- ский ремонт делать. Мне это невыгодно было, потому что оплата меньше (так она попросила), но я согласился. По- нимаете, я вижу, что она стерва, Оля эта, и пользуется она, что маленькая, хрупкого сложения, плечики птичьи, и мне ее жалко. Потому что это она думает, что она такая хитрая — и пользуется, и ей подчиняются. А что ее дей- ствительно жалко, она не понимает. Что-то я сам запу- тался думать про все это… ну да ладно. Короче, стоит она в цыплячьей майке, шортиках и в носочках и говорит: — Сколько? У меня денег мало. Взял я у нее денег, сколько дала на краску, и все стро- ительные рынки оббегал, пока не нашел более-менее… чтоб краска не посыпалась на второй день и чтоб в деньги уложиться… И тут я вспомнил! Я же Танюшке… не позвонил! С кра- ской с этой!.. Звоню, мол, так и так, подрядился полный ремонт делать. Ей до родов три недели осталось. Я твердо решил: закончу ремонт этот — и домой, в Новые Шахты. Пусть при мне рожает. Я тут детский комплект присмо- трел — конверт зимний, меховой, к нему одеялко, комби- незончик и шапочка. Дорогой, зараза, зато все натураль- ное, и производство не китайское, а настоящее немецкое. Есть тут магазин для золотых детей… Танюшка чуть не родила, когда узнала сколько… Тридцать две тысячи. Мы даже поссорились. Но я решил, что куплю этот ком- плект! — Хозяйка! — говорю. — Вот ваша краска, вот все чеки, вот ваша сдача двадцать три рубля! — Ты чего, Сань? Зачем мне эти чеки? Пойдем чай пить. — Некогда мне чай с вами пить! Я работаю с восьми утра, я ради вас битых три часа потерял! — Так возьми ключ и приходи к восьми, только не шуми. — Ты щеку заспала, — говорю, — от подушки шрам… И вдруг у нее глаза как будто запели, засияли. Так она посмотрела… и мне так ее жалко опять стало. Как в самый первый момент, когда она дверь мне открыла. Прямо как будто иголка в сердце вошла — то-о-оненькая — и за- стряла. Так она смотрела, и личико ее дрожало от удо- вольствия. Я оглянулся за ее взглядом. В дверях стоял мужичок, не могу сказать «с ноготок», но мне где-то до скулы, черный, как грач, кудрявый и тощий. — Это Сирин, — сказала Ольга. — Сирин, позна- комься, это Саша. Сирин закричал и бросился ко мне. Он схватил мою руку и стал трясти. И я тряс ему руку, и мы оба орали, как мы рады познакомиться. Стерва тихо наслаждалась в сто- ронке. — Сирин француз, — сказала Ольга. — Вот почему он такой смуглый! — заорал я, и Сирин затряс башкой, как черный кудрявый баран. — Саша шахтер, — пропела она дальше, и тут уж Сирин заорал: — Вот почему у него глаза подкрашены! — Они не подкрашены! — захохотал я. — Я понял! Я знаю! — захохотал Сирин и обнял меня, и стал бить по спине. — Это угольная пыль! Я не идиот! — Я знаю, что ты не идиот, Сирин! — захохотал я, от- ветно колотя его по спине. — Я тоже не идиот! —Мы не идиоты! — Нет, мы не идиоты! —Мы оба не идиоты! — Француз и шахтер! —Шахтер и француз! Ха-ха-ха! И мы обнимались, и вопили, и лупили друг друга, так, что спины наши гудели. —Мальчики, как бы вас растащить…— сказала Ольга, заскучав. — Чай остынет. На кухне Сирин ляпнул: — Саша, ты чистый Адонис! Ты абсолют! Это, значит, к роже моей прикопался. Не знает, как уесть. — Я бы свою рожу отдал бы какой-нибудь бабе, вот поверьте, как меня это достало все! — Что такое «достало»? — заволновался Сирин. — Какой бабе? — встревожилась Ольга. — Есть бабы — ни рожи, ни кожи! Я б такой отдал! Чтоб она замуж вышла и деток нарожала! А мужик и без рожи проживет! Они оба замолчали и уставились на меня. А я, когда злюсь, я наглею. Я, без приглашения, стянул бутерброд с колбасой и проглотил его в два укуса. Потому что я не успел поесть с утра, а мне работать тут целый день. <…> Я размыл потолок в зале, ободрал обои и начал шпа- клевать стену. Я так увлекся, что сильно вздрогнул и чуть не опрокинул ведро с краской… — Вы чего? Они оба стояли в дверях и смотрели на меня. — Ничего, — сказала Ольга, — время обеда. Идем обедать.