№ 54 / Осень 2014

интервью СОДИС 21 вает. У меня вообще есть сомнения по поводу того, что наказание в общепринятом смысле целесообразно. Был случай в Голландии: двое студентов в 1960-е годы убили третьего. Их арестовали, судили, они отсидели в тюрьме 20 лет. Потом вышли и стали очень успешными бизнесме- нами, миллионерами. И вот лет пять назад в одном интер- вью журналист спрашивает этих братьев, что они сейчас чувствуют. Они сказали, что не хотят об этом говорить, потому что это осталось в прошлом. Эти люди понесли на- казание и больше не чувствуют себя виноватыми. И я хочу понять: это и есть наказание — отсидеть 20 лет и больше не чувствовать себя виновным? А может, тот, кто не сидел в тюрьме, будет всю жизнь чувствовать свою вину? Нет, конечно, есть люди, которые никогда и ни по какому по- воду не будут себя чувствовать виноватыми... Если нака- зание состоит в том, чтобы сказать: «Ты виноват, пойди посиди в этом углу пять часов и потом мы забудем об этом», — то это несерьезный разговор. — С вашими собственными детьми у вас возникали проблемы? — Моему сыну сейчас 11 лет. Некоторое время назад он показал мне видео, снятое на айфон, на котором было показано, как он с друзьями подшутил над учителем. Я спросил: «А еще есть?» Это было правда ужасно смешно. Но дело не в этом. Я не сказал: «Это неправильно, так де- лать нельзя». Мне было важно войти в его мир, завоевать его доверие. Поэтому я сказал то, что сказал. Это, ко- нечно, не ролик об акте насилия, но все же. Надо сказать, в Голландии дети часто провоцируют учителей в довольно агрессивной манере, тайно снимают это на телефон, а потом выкладывают на YouTube. — Бедные учителя. — Именно, мы всегда так говорим, но выглядит это правда смешно. Ну, что поделать. — Все ваши романы, вышедшие на русском языке, в той или иной форме исследуют границы семьи и окружа- ющего мира. Какие еще проблемы вас как писателя зани- мают? —До «Ужина» я написал еще один роман, герои кото- рого отец, мать и сын 15 лет. Это семейный роман. В Рос- сии он, вероятно, выйдет в этом году. У меня есть семья, сын, и я написал об этом несколько романов. У меня нет дочерей, но я решил это компенсировать, написав роман, в котором у героини целых две дочери, — это «Летний домик». — Если говорить о «Летнем домике» и его герое враче, то откуда такая осведомленность о тонкостях профессии медика? — Вы удивитесь, но отправной точкой романа стал рассказ Чехова. Не знаю, как он называется по-русски, в переводе на голландский его обычно называют «Бабочка» (Герман Кох имеет в виду рассказ «Попрыгунья». — Прим. ред. ). Это история врача по фамилии Дымов. У него есть жена, которой он надоел. Она проводит время среди артистов и художников. Дела идут все хуже и хуже, и в конце концов она изменяет мужу. В финале врач спасает жизнь бедному крестьянину, сам заражается смертельной болезнью и умирает. И когда это происходит, его жена понимает, что он единственный благородный человек среди ее окружения. Не эти артисты и художники, а ее муж. Фантастической красоты история. Он настоящий романный герой, не какой-то художник, а именно ее муж, доктор. Еще надо сказать, что престижность профессии доктора от начала прошлого века до сегодняшнего дня упала. Из человека, который был авторитетом, он превра- тился в того, кто говорит очевидные вещи: не пейте много алкоголя, больше двигайтесь. И выдает рецепты. И вот я думал о чеховском художнике, который ни во что не ста- вил доктора. И решил сделать доктора тем, кто может убить кого-то просто своим бездействием. Ведь когда мы говорим об убийстве, мы часто подразумеваем огне- стрельное или холодное оружие, огонь, яд, а доктору про- сто достаточно сказать: «Ах, не обращайте внимания, это просто маленькое пятнышко, ерунда, с вами все в по- рядке». В то время как пациенту нужна срочная медицин- ская помощь. Нет, бывает, что врачи ошибаются, и люди умирают. Но меня интересовал случай, когда врач специ- ально говорит серьезно больному человеку, что тот здо- ров, и тем самым берет реванш. —Откуда вы так хорошо владеете медицинской тер- минологией? — Перед написанием романа я никогда не провожу никаких исследований. Я не стал бы писать книгу, кото- рая требовала бы предварительной работы. Во-первых, я ленив. Во-вторых, я взял все эти медицинские подроб- ности из собственного сорокалетнего опыта общения с врачами и выслушивания всяких историй о врачах — чле- нов семьи и друзей. У каждого из нас наберется пяток историй про то, как мы ходили к врачам и что из этого вышло. Единственное, о чем я спросил своего тера- певта, — о процедуре получения результатов анализов. Мог ли пациент остаться в неведении относительно ре- ального диагноза? Тот ответил, что мог. Ну, а судя по тому, что на меня до сих пор не вылился поток гневных писем от врачей, что я все переврал в романе, то похоже, что я нигде не ошибся. О!