№ 54 / Осень 2014

OPEN №54 2014 8 Лондон по Джонсону: О людях, которые сделали город, который сделал мир / Пер. с англ. — М.: КоЛибри Его зовут Александр Борис де Пфеффель-Джонсон, и его называют самым эксцентричным мэром в мире. Он внук турецкоподданного (прадед даже был на родине министром внутренних дел), дружит с особами королевской крови, сам многодетный папаша, считает велосипеды реальной альтернативой автомобильным пробкам и ока- зался столь люб лондонцам, что они переизбрали его на второй срок. Кроме того, судя по этой книге, он интерес- ный писатель. Только человек с фантазией и воображением мог поставить в один ряд Лондонский мост, Мидленд- Гранд-отель и древнюю королеву бриттского племени иценов Боудикку. Она — это определение Пфеффель- Джонсона — «подвигла римлян на инвестиции», римского императора Адриана — на назначение Лондона столицей, а также Вильгельма Завоевателя, Джеффри Чосера, само собой, Шекспира, Тёрнера, Флоренс Найтин- гейл, Уинстона Черчилля и еще полтора десятка легендарных исторических личностей на участие в судьбе города на Темзе. Каждому персонажу посвящена отдельная глава, про каждого сказано доброе и нескучное слово. Взгляд Бориса Джонсона на великий город больше исторический, ироничный и поэтический, чем политический. Тем в первую очередь и интересен. «Лондон — это во многом английский город. Здесь “самые английские” пабы, и сады, и божественные парки. Здесь строители оценивающе свистят женщинам, пассажиры с фаталистическим видом едут на верхней площадке раскачивающихся красных автобусов, здесь пригородные торговые ряды с яр- кими виниловыми вывесками с рекламой карри или жареных цыплят, здесь водители такси тихо бранятся себе под нос и церковные колокола, которые и сейчас звонят в воскресное утро с вершин 150 прекрасных башен, что возвышаются над знакомыми, мощенными гранитом и песчаником тротуарами, еще мокрыми от ночного дождя». Элис Манро. Слишком много счастья / Пер. с англ. — СПб.: Азбука У себя дома в Канаде Элис Манро, наверное, самая известная писательница и точно живой классик. Она разменяла девятый десяток, обзавелась детьми и внуками, в маразм не впала, до сих пор продолжает писать. Один остроум- ный критик, знаток ее творчества, с пиететом, но не без иронии сказал, что она «переджойсила Джойса и перече- хила Чехова». Самое забавное, что это в какой-то степени соответствует действительности. В ее рассказах недоска- занность и некоторая отстраненность помогают раскрыть такие тайники человеческой психологии, в которые редко кто осмеливается заглядывать. Почему Манро раньше не переводили на наш великий и могучий? Хороший вопрос и ответ вполне очевидный. Не было повода, отменное литературное качество не в счет. Триллеров не сочиняет, скандальной славы не имеет, не битник, не постмодернистка, дамскими романами не балует, никаких головокружи- тельных приключений и розовых соплей. Реалистка дальше некуда. Ее фирменная тема — нелегкие судьбы обычных женщин, маленькие трагедии и невидимые миру слезы обитательниц сонной канадской провинции Онтарио. А за- одно и всех представительниц прекрасного пола — хоть в Новом Свете, хоть в Старом. Разве этим нашего читателя соблазнить? Для того чтобы ее книги начали активно переводить на русский, понадобился неотразимый пиаровский повод в виде прошлогодней Нобелевской премии, ведь остальные литературные награды у писательницы уже были. В книге «Слишком много счастья» (издательство обещает выпустить подряд четыре сборника) десять рассказов, один другого сильнее. Их лучше читать с перерывами, медленно и в тишине. Часто впечатление и послевкусие на- крывает не сразу, а через сутки-двое и такое сильное, что не отмахнуться. Общее в них — постоянное напряжение, ощущение тревоги, скрытого неблагополучия, которое растворено в обыденных событиях вроде уборки дома или разговора с мужем. В каждом есть интрига, изюминка, горечь, безнадежность, но чаще просветление и надежда. И мудрость, которая гораздо выше обыденного житейского прагматизма. «Она вдруг поняла, очень поздно, то, что многие знали с детства: жизнь может быть прекрасна и без достижений. Может быть полной, заполненной до краев — и в то же время не утомлять, не изматывать. Надо только заработать достаточно денег, чтобы устроить себе комфортную жизнь, а потом можно развлекаться сколько хочешь, и не будет ни скуки, ни безделья, и в конце дня останется чувство, что ты делал только то, что приятно окружающим. И можно не мучиться». Даниэль Пеннак. Дневник одного тела / Пер. с франц. — М.: ЭКСМО У нас известны романы Пеннака о Малоссене — замечательный цикл саркастичных, умных, тонких, виртуозно придуманных и сделанных психологических детективов, объединенных героем, который в любой ситуации ока- зывается козлом отпущения. «Дневник…» совершенно из другой оперы. Это шокирующая книга о непростых взаимоотношениях человека со своим телом. Никакой гармонии — сплошной разлад. Ну, разве что иногда шат- кое равновесие. Герой изо дня в день, скрупулезно отмечая точный возраст в годах, месяцах и днях, честно фиксирует ощущения, рефлексии. Он одновременно и внутри, и снаружи, он старается смотреть на человека в зеркале объективно, даже отстраненно. Он предельно откровенен, от кого скрывать, перед кем красоваться или притворяться — ведь записи предназначены исключительно для внутреннего пользования. Первая за- метка — список страхов тринадцатилетнего подростка, который боится: маму, зеркала, ребят, особенно Ферман- тена, насекомых, особенно муравьев, боли... И обделаться от страха. Написал — полегчало, слово произнесен- ное, особенно написанное, начинает приобретать особую власть над человеком, оказывать влияние на события. Мальчишка еще не понимает, что отныне дневник станет важнейшей частью его жизни, отражением постоянных метаморфоз, которые по мере взросления и дальнейшего развития происходят с каждым представителем рода человеческого. Только в отличие от всех остальных герой хочет пройти этот путь осознанно, фиксируя малей- шие нюансы состояний и перемен. «Папа говорил: “Каждый предмет — это прежде всего предмет интереса”. Значит, мое тело тоже предмет интереса. Я буду вести дневник моего тела. Я хочу вести дневник моего тела и потому, что все вокруг говорят о другом. Тела людей заброшены, заперты в зеркальных шкафах. Я хочу, чтобы то, что я пишу сегодня, и через пятьдесят лет означало бы то же самое. В точности!» Подготовила Клариса ПУЛЬСОН КНИГИ