№ 57 / Лето 2015

классик СОДИС 43 Ресторанный быт Бунин знал до тонкостей и умел опи- сывать его как никто другой: «Через минуту появились перед нами рюмки и фужеры, бутылки с разноцветными водками, розовая семга, смугло-телесный балык, блюдо с раскрытыми на ледяных осколках раковинами, оранже- вый квадрат честера, черная блестящая глыба паюсной икры, белый и потный от холода ушат с шампанским. На- чали с перцовки…» литературная слава Между тем литературная слава Бунина растет. В 1910 году он становится почетным академиком в Петер- бургской академии наук по разряду изящной словесно- сти. Лев Толстой восхищался его талантом: «Так напи- сано, что и Тургенев не написал бы, а уж обо мне и гово- рить нечего». Горький называл Бунина «первейшим мастером в современной литературе». Ну, а каковы были литературные пристрастия самого Бунина? Кого он любил и кого ненавидел? О, последних было неизмеримо больше. Собственно говоря, во всей русской литературе для него были святы только три имени — Пушкин, Толстой и Чехов. Оценки остальных, даже корифеев, способны шо- кировать не только слабонервных. Он никогда не был по- клонником таланта Гоголя и Достоевского. Что же до их человеческих качеств… «Не знаю, кого я больше нена- вижу как человека, Гоголя или Достоевского», — призна- вался Бунин в письмах. В свое время Иван Алексеевич очень высоко ставил ли- тературное дарование Горького, но после революции, когда их пути разошлись, Горький как художник и чело- век перестал для него существовать. «Когда же наконец раскусят этого плута, когда наплюют в эти бесстыжие зе- леные глаза?» — риторически вопрошал он. Бунин органически не выносил никого из представите- лей русского Серебряного века. Вот лишь несколько его жестоких и далеко не всегда справедливых характери- стик: «Цветаева с ее не прекращавшимся всю жизнь лив- нем диких слов и звуков в стихах… буйнейший пьяница Бальмонт, незадолго до смерти впавший в свирепое эро- тическое помешательство, морфинист и садистический эротоман Брюсов». Бунин также терпеть не мог Маяков- ского с его «корытообразным ртом» и Есенина. Список можно продолжать до бесконечности. Ну, а все-таки, что писал Иван Алексеевич о тех, кем восхищался? «У меня ни с кем из писателей не было таких отношений, как с Чеховым. За все время ни малейшей не- приязни. Он был неизменно со мной сдержанно нежен, приветлив, заботился, как старший». Необычайно теплые отношения связывали Ивана Алексеевича с Рахманиновым. Их первая встреча прои- зошла в апреле 1900 года в Крыму. По воспоминаниям Бунина, они «сблизились чуть ли не с первых слов». Судьба нередко разъединяла писателя и композитора, их встречи не были частыми, но никогда не утрачивали они интереса и дружеского расположения друг к другу. Бунин отсылал Рахманинову свои сочинения. Переписка Бунина и Рахманинова, длившаяся всю их жизнь, дышит сердечной теплотой, душевной щедростью. Дважды, узнав о бедственном положении Бунина, Рахманинов присылал деньги, делая это с большим тактом и деликат- ностью. Дочь Рахманинова вспоминала, что портрет Бу- нина всегда стоял у отца на столе. Два романса написаны Рахманиновым на слова Бунина — «Ночь печальна» и «Я опять один». Дружеские отношения связывали Бунина с Федо- ром Шаляпиным. Познакомились они в ноябре 1901 года и быстро подружились, встречались в лите- ратурных и артистических кругах. Бунин и Шаляпин испытывали искренний интерес друг к другу, выра- жали дружеское внимание и восхищение. С добрым юмором вспоминал Бунин, как Шаляпин в одном из ресторанов донес его на руках на пятый этаж, «дои- грал свою партию до конца». Их отношения не были прерваны и в эмиграции. Крайне пристрастный в своих оценках Бунин, однако, был в них всегда совершенно искренен. Прочитав роман Алексея Толстого «Петр Первый», он не мог скрыть сво- его восхищения и пишет Толстому, которого часто клей- мил за приспособленчество и низкопоклонство перед новым режимом: «Алешка, хоть ты и … мать твою … но талантливый писатель. Продолжай в том же духе». Надо сказать, что Бунин вообще питал большое пристрастие к ненормативной лексике. Это перешло к нему от отца. Од- нажды, уже в эмиграции в Париже, он со своим секрета- рем ехал в такси. Шофер оказался русским эмигрантом. Как видно, решив подзаработать, он повез пассажиров дальней дорогой, и Бунин вдруг начал ругаться отбор- ными, сочными словами. Шофер обернулся и добро- душно, словно вся эта ругань относилась не к нему, по- интересовался: — А вы, господин, должно быть, из моряков? Ловко выражаетесь. — Я не моряк, — строго и с достоинством ответил Бунин, — я почетный академик по изящной словесности. Шофер просто покатился со смеху и долго не мог успокоиться. — Академик! Да уж, действительно, изящная словес- ность! революция События 1917 года стали для Бунина личной траге- дией. Сказать, что он не принял революцию, значит ни- чего не сказать. Новую власть он ненавидел, считая боль- шевиков губителями России.