№ 59 / Зима 2015-2016

интервью OPEN №59 2015–2016 20 большое кино — Чего вам еще желать после «Оскара», к чему стре- миться после этого? — Я никогда не работал ради премий и наград. И ни- когда не строил свою творческую жизнь ради того, чтобы это было кем-то отмечено. Конечно, мне приятней пить чай с сахаром, чем получать палкой по заднице. Но, с дру- гой стороны, Лощиц, который написал замечательную книгу о Гончарове, сказал в ней: «Счастье — это не когда получилось, а когда по-лу-ча-ет-ся». Наслаждение от того, что ты делаешь — оно самое дорогостоящее. жмурки Я пошел к Алексею Балабанову сниматься в кино по- тому, что он был человек очень одаренный, глубокий. Он очень образован и очень хорошо технически вооружен. Балабанов — это такой русский Тарантино, у него полу- чается кроваво, смешно, весело и со смыслом. Работать с ним было очень интересно во всех отношениях. «Жмурки» — это стеб над стебом… про войну Как получилось, что в результате гигантская, мощней- шая немецкая армия была разгромлена? Я не верю в то, что без Божьего промысла была бы возможна такая победа. аристократизм Мне не важно, какое положение занимают люди, с ко- торыми я общаюсь. Как только я вижу, что кто-то начи- нает со мной общаться как с нужником, как с человеком, который ему нужен сейчас для какого-то дела (не, ну бы- вает, что просят, что нужно кому-то помочь, но тут я о другом), то мне становится скучно. Я больше люблю об- щаться с обыкновенными людьми, мне с ними безумно интересно. Реставраторы, егеря, охотники, рыбаки, даль- нобойщики, уголовники… Абсолютно не имеет значения, кто они, потому что любой человек интересен. Это, кстати, и есть один из признаков аристократизма! Моя мама совершенно спокойно и легко могла общаться, при- чем на четырех языках, с совершенно разными людьми, будь то министр культуры или печник Давыд, который нам печь складывал. Матери было все интересно, любое общение — кроме тусовок. И я это понимаю, мне это очень близко. предки Я горжусь тем, что мои предки много сделали для страны. Что моя корневая система — с XII века. Что два моих предка стояли на Куликовом поле, и оба выжили, кстати говоря. Это вызывает у меня внутреннее ощущение причастности к истории страны. Это непередаваемое го- рячее рукоплескающее чувство. Входить в храм, куда хо- дили твои предки, видеть склеп, где их могилы. Когда при- езжаешь в Тотьму, приятно думать, что твой предок был тотемским воеводой. Приезжаешь в Рыбинск, и выясня- ется, что твой прадед был последним предводителем ярос- лавского дворянства. Это, конечно, ответственность огромная. Вот это все, когда в твоем роду Голицыны, Тру- бецкие, много всего намешано. Это больше является сдер- живающим центром, нежели наоборот, когда «а во мы какие». (Тут Никита Сергеевич исполняет пальцовку.) «Во какие» — это участь как раз быдла. А для нас — со- бранность и самодисциплина. флот Я всегда считал, что любой мужчина, который хочет продолжать жить в нашей стране, должен пройти армию. Речь не о том, что его должны там воспитывать, просто дело в том, что армия всегда была для России не столько средством нападения и защиты, сколько обра- зом жизни. И недаром малолетние великие князья хо- дили в мундирчиках тех или иных полков. Я не жалею ни об одном дне из тех, что я там (на флоте) провел. И очень рад, что Степан провел там три года в морских погранцах. И вернулся оттуда абсолютно другим чело- веком. Я сделал так, чтоб он пошел на три года, а не на два. И именно на Дальний Восток, а не в Алабино. Я должен был, по идее, в Алабине служить. В элитном кавполку. Я к тому ж тогда снимался в «Станционном смотрителе», был по фильму кавалеристом. Но потом произошла некая романтико-трагическая история, за которую меня решили отправить служить в город Навои, в стройбат. (Меня так хотели наказать за роман с дочкой одного большого начальника.) Я тогда пришел к начальнику сборного пункта и говорю: «Вы что, у меня два высших образования, а там люди, которые и школу не закончили!» И он так ехидно спрашивает: «Ты, наверно, в Москве хочешь остаться?» И меня так это обидело — о чем он говорит? И я спрашиваю: «Какая самая дальняя точка, куда будут отправлять команду?» — «Камчатка». Я подумал: «А когда еще я туда съезжу? Да за казенный счет?» И — поехал. алкоголь Я никогда не пил без удовольствия. Я никогда не пил по- тому, что надо выпить. Но, действительно, я очень и очень много лет ежедневно принимал минимум 300–400 грамм водки или виски. И проблем с этим у меня нет. Генетика? Я с удовольствием выпиваю, когда мне хочется. Ине испытываю абсолютно никаких неудобств и комплексов, когда не вы- пиваю. В Великий пост я абсолютно спокойно не пью.