№ 64 / Весна 2017

СОДИС 123 квартиру над нами въехали новые жильцы. Нет, ничего необычного. Ни потопов, ни по- жаров. Тишина и покой. Лишь изредка тяже- лые, как бы задумчивые шаги над нашими головами. Мы не интересуемся чужой жизнью и уж тем более не лезем в жизнь соседей. У нас свои проблемы в нашей маленькой семье. Проблемы среднего возраста. Мы слишком хорошо и весело жили все эти годы и вот… нам стало скучно. Друг с другом. Мы так мечтали купить большую квартиру в центре города, красиво и модно (в английском стиле) об- ставить ее… Мечта сбылась и… молодость прошла. При- шла эта… зрелость. И Павлику стало скучно со мной, а мне с Павликом. И мы не лезем в жизнь соседей еще и по- тому, что, нам кажется, их жизнь еще скучнее, чем наша. Но вот кому не скучно — это Люське-филологичке с шестого этажа. Люська, энергичная предпенсионная ба- бенка, правдолюбка и либералка, одевающаяся в практич- ные куртки-штаны, зарабатывающая написанием диссер- таций и свободное время посвятившая войне с департа- ментом (забыла, каким). Короче, Люська у нас главная в доме по всяким ремонтам и поискам справедливости. Вот, например, была у нас во дворе яма лет пять. Машины в ней бились рыбоньками нерестовыми, буксовали и ревели по утрам. Люська же два года всего потратила, бумаг напи- сала с полтыщи, обегала полгорода чиновников, и ямы почти нет. То есть мелкая впадина вместо ямы теперь. Но ямы той, адовой, нет. И никто не застревает. И крыша. Кто нам крышу чинит два раза в год?! А она течет и течет. Но если б не Люська с ее петициями, не знаю, как бы мы жили вообще. Без крыши, наверное… Так вот эта Люська, конечно, всех соседей знает. Это от Люськи мы узнали, что в первом подъезде жила итальянская певица Джемма, прямая праправнучка Аделины Патти. Той самой, кото- рая в XIX веке самое знаменитое сопрано была. Так эта праправнучка сбежала от сицилийского мафиози к нам. И, правда, пару лет назад каждым весенним ранним утром над нашим двором неслось красивое и печальное оперное пение. Откуда-то с верхних этажей. Пение длилось не- долго, только на рассвете. И только весной. И певицу так и не удалось вычислить. Вероятно, сицилиец ее разыскал- таки. Потому что больше уже никто не пел у нас печаль- нейшим в мире сопрано, ловимый всем двором и так и не пойманный. И вот! Люська нам с Павликом сообщила, что в квар- тиру над нами въехал волк. Это, конечно, не Патти! Но все-таки… — Конечно, это не мое дело! — торопливо бормотала Люська, пряча глаза. —Меня чужая жизнь не касается! — Как это не касается! — вспылил Павлик. — Нам проблемы не нужны! — Вот! — Люська тонко улыбнулась. — Именно поэ- тому он и не может нигде прижиться. —Кто не может? Волк? — я не понимала, о чем речь. — Он в буквальном смысле волк? —Лена. Ты поменяла помаду! — удивилась Люська. — Сколько у тебя помад? — Погоди, погоди, Люсь… Волк в смысле зверь? — Ну, конечно, зверь, — отмахнулась Люська и по- щупала край моей пижамы. —Ты дома шелковое носишь?! Сумасшедшая! Павлик, ты не разоришься так? Но Павлику было чихать на пижаму. Его волк интере- совал больше, чем я. — Я знаю, что некоторые держат дома диких зверей. Пантер, скорпионов… Люся, составляй петицию… — Какую петицию, Павлик? Ты же знаешь, я не лезу в чужие дела! И Люська, обсмотрев нас быстрыми глазками, пере- дернулась и унеслась к себе. *** —Но, Павлик, ты же понимаешь, Люська —она фило- логичка. Это гипербола! —Какая гипербола! — заходился Павлик. — Вон в но- востях передавали. Говорил: ужи, ужи! — а они располз- лись и соседей покусали. Многих не спасли. Индийские гадюки оказались! — Но волк не может расползтись… — Он может глотку перегрызть! От неожиданной рифмы мы оба прыснули. Как будто… как давно-давно, в юности, в компании, когда мы еще не были парой, он пошутит — а я тут же прысну, и он бросит на меня резкий, горячий взгляд… РАССКАЗ в