№ 84 / Весна-Лето 2025

интервью OPEN №84 2025 20 — Владимир Ильич, вы праправнук Льва Толстого по линии его сына Ильи. От Льва Николаевича нас отде- ляет менее полутора веков. — Знаете, я совсем не чувствую это время как далекое прошлое. Когда мне задают подобный вопрос, отвечаю, что я потомок Льва Толстого во втором колене. — То есть как? —Я прекрасно помню своего деда, которого звали так же, как меня — Владимиром Ильичом. В детстве я сидел на его коленях. А он в детстве сидел на коленях у Льва Николаевича. Вот и вся «даль времен». Но если говорить серьезно, я не ощущаю разрыва с прошлым, потому что вся жизнь моих предков мне известна в деталях из мемуа­ ров и документов, а главное, от них самих, из уст деда и отца, других старших родственников. Я так много о них знаю, и они так близки мне — не как персоны из энцикло­ педии, а как родные люди. И я чувствую перед ними от­ ветственность, стараюсь сохранить память о них — доб­ рую и подлинную память, свободную от домыслов и кри­ вотолков. — Вокруг любой популярной личности всегда кипит досужая молва. А вашего прапрадеда мало назвать про- сто популярной личностью. Его слава, его авторитет при жизни были не сравнимы ни с кем и ни с чем. Доста- точно вспомнить слова его современника публициста Алексея Суворина: «Два царя у нас: Николай Второй и Лев Толстой». И сейчас слава Толстого не идет на убыль. Вот вы сказали, что знаете многое о судьбах ваших предков. Кого из них вы для себя выделяете кроме Льва Николаевича? —Род Толстых обширен. Наше семейное древо покры­ вает, можно сказать, полмира. Многими из своих предков я горжусь, восхищаюсь их талантами, их жизненной энер­ гией… Но вообще хочется просто сказать: я люблю Тол­ стых. Всех. И живущих, и ушедших из жизни, и близких, и далеких, и потомков Льва Николаевича, и представите­ лей других ветвей рода, и сохраняющих по мужской линии родовое имя, и сменивших его по линии женской на любые фамилии мира. Мне с ними всегда интересно, я почти не знаю среди них людей скучных и глупых. Мы можем по-разному относиться к жизни, можем спо­ рить, можем ссориться или даже избегать общения, но меня всегда снова и снова тянет к «своим», я чувствую в них типично толстовские черты— темперамент, искрен­ ность и страсть. Мы, несмотря ни на что, остаемся единой, большой семьей… А если говорить о ком-то конкретно… Вот хотя бы уже упомянутый Владимир Толстой, мой дед. Долгое время он жил в эмиграции, в годы Второй мировой войны, оказавшись в Сербии, участвовал в сопротивлении немецким оккупантам и доморощенным балканским фа­ шистам, был арестован и отправлен в концлагерь, но выжил и дождался освобождения Сербии…Когда на Бал­ каны пришли советские войска, дед через генерала Совет­ ской армии отправил письмо Сталину — прошение о воз­ вращении в Россию… И в 1945-м вместе со своей семьей вернулся в СССР… Дед начал с нуля возводить новое ро­ довое гнездо в селе Троицком в Мытищинском районе. Мало-помалу построил простой деревянный дом. Обихо­ дил и свой участок, и окрестные земли — ведь был он по специальности агрономом, а по сути своей — земледель­ цем. Вот где проявились гены Льва Николаевича — графа с сохой. Эта более чем скромная усадьба в Троицком стала моим родным домом. К сожалению, в середине 1990-х дом сгорел. Погибла большая часть семейных ар­ хивов. Для меня это по сей день болезненная утрата. По­ гибли в том числе записки деда. Но я помню, как в одном из его дневников прочел строки, написанные еще в эми­ грации: «Мечта — чтобы внуки родились в России, а прав­ нуки — в Ясной Поляне». Ну что ж, дедова мечта, к сча­ стью, сбылась. — Владимир Ильич, вы помните, в каком возрасте вы впервые осознали, что вы Толстой? — Знаете, у нас в семье никогда не было культа Льва Николаевича и уж тем более напыщенной гордости за фа­ милию. Ни от отца, ни от деда я ни разу не слышал высо­ копарных слов о наших предках. Но для меня они были интересны как живая история, моя история. Я рано начал читать, и, представьте, одними из первых моих книжек были мемуары Толстых разных поколений. Сколько ярких личностей, сколько драматичных биографий!.. Я перебирал рисунки дочери Льва Николаевича, Татьяны Львовны. Она была прекрасной художницей, учившейся у Перова и Прянишникова. С этих рисунков на меня смот­ рели домочадцы Льва Николаевича и гости Ясной По­ ляны — интереснейшие люди своего времени. Казалось, все они были нарисованы только вчера. Мне повезло не просто родиться в этой семье и с этой фамилией, но более всего повезло, что у Толстых сложилась многовековая традиция сохранения родовой памяти. Я благодарен био­ графам Толстых, таким как Николай Павлович Пузин, который много лет трудился над составлением родосло­ вия нашей семьи. Если взять все части созданного им ро­ дового древа Толстых и сложить их вместе, то они заняли бы площадь большого зала. Ведь только ныне живущих потомков Толстых около четырехсот! —А каким было отношение к вам окружающих, когда они узнавали, что вы «тот самый» Толстой? Вы чув- ствовали что-то особенное? Может быть, случались какие-то курьезы? — Помню, когда в школе проходили «Войну и мир», мне пришлось сказаться больным и оставаться дома, чтобы не видеть недобрых взглядов одноклассников. Ведь «Война и мир» в школьной программе то еще испытание для отроческих умов! И на мне вроде как лежала часть вины за эти «муки» одноклассников…Курьезная история случилась с моим братом Петром, когда он служил в армии. Каптенармус его роты… ну то есть прапорщик, за­ ведовавший армейским вещевым складом, все время под