№ 84 / Весна-Лето 2025

обратный отсчет СОДИС 47 нии к ней надлежащие меры строгости, чтобы, наконец, ее образумить». Поэтому больную ослабевшую женщину лишили оде- яла, теплой одежды, не пускали к ней служанку, стали давать грубую пищу. Но особенно тягостен был для нее «крепкий караул». Сутки напролет в камере находились офицер и несколько солдат, которые, сменяя друг друга, не спускали с нее глаз… Она обратилась к императрице с несколькими пись- мами, писала о ложных наветах на свой счет, уверяла, что действовала всегда «для пользы вашего отечества». Письма заканчивались призывами к милосердию и просьбами о личной встрече. Ответа от государыни не последовало. Пленница направляла письма и Голицыну. «Я изнемо- гаю», — писала она князю, изъявляя при этом готовность провести остаток жизни в монастыре. Послания остались без ответа и ничуть не разжало- били следователя. Наоборот, он утвердился во мнении, что узница «человек, не имеющий стыда и совести и не исповедующий никакого закона». Императрице фельд­ маршал доносил: «Различные рассказы повторяемых ею басней открывают ясно, что она — человек коварный и лживый, бесстыдна, зла и бессовестна». Между тем княжна слабела день ото дня. Доктор, по- сещавший ее, неоднократно сообщал Голицыну, что у аре- стантки резко обострился туберкулез. В конце ноября 1775 года она попросила привести к ней священника, чтобы приготовиться к смерти. Голицын пригласил отца Петра, священника Казанского собора, знавшего немец- кий язык, рассказал ему все подробности об арестантке и просил «довести ее до полного раскаяния и признания». При этом со священника была взята клятва под страхом смертной казни молчать обо всем. На вопросы отца Петра самозванка отвечала, что о месте своего рождения и своих родителях она ничего не знает, никогда никаких замыслов против императрицы не имела. Далее она повторяла, как «сущую правду», все ту же историю о своих странствиях по Европе и Азии, но не призналась в самозванстве и не назвала сообщников, после чего «из немочи» исповедь прекратилась. На следу- ющий день, уже находясь при смерти, женщина покаялась лишь в своем «безнравственном поведении», но ни в каких политических прегрешениях так и не призналась. Раз- вязка наступила 4 декабря, когда, согласно донесению обер-коменданта столицы генерал-майора Андрея Чер- нышева главнокомандующему, «означенная женщина скончалась и похоронена в крепости. От команды, охра- нявшей заключенную, в количестве 30 человек, взята при- сяга о сохранности сей тайны». легенды и предания Судьба княжны Таракановой до сих пор окружена ле- гендами. Существует предание, согласно которому само- званка якобы родила в крепости сына от графа Орлова. Младенцу дали фамилию Чесменский, однако многие уче- ные считают, что это вымысел. У Алексея Орлова действи- тельно был незаконнорожденный сын. Александр Алексе- евич Чесменский, но он в конце 1780-х годов уже являлся действующим офицером конной гвардии. Следовательно, так называемая княжна Тараканова, с которой графОрлов познакомился только в 1775 году, никак не могла быть его матерью. К тому же в следственном деле самозванки нет никаких указаний на ее беременность. В 1864 году на выставке Академии художеств в Санкт- Петербурге была представлена картина художника Кон- стантина Флавицкого «Княжна Тараканова в Петропав- ловской крепости во время наводнения». Это в самом деле замечательное в художественном отношении произведе- ние произвело фурор как в России, так и за границей. Оно принесло автору звание профессора. Собравшиеся перед картиной толпы восхищенных посетителей живо обсуж- дали не только мастерство художника, сумевшего пере- дать отчаяние своей героини, но и сам исторический сюжет, вдохновивший его. Интерес публики подстегивался тем обстоятельством, что история жизни и смерти княжны Таракановой в тече- ние почти ста лет оставалась тайной за семью печатями. Екатерина II, а за ней и ее наследники наложили вето на любые публикации, касающиеся этой весьма щекотливой темы. Лишь в царствование Александра II правительство решило опубликовать для сведения общественности архив самозванки и другие относящиеся к этому делу доку- менты. Из них следовало, что неизвестная авантюристка не погибла во время наводнения 1777 года, а скончалась почти за два года до этого в Алексеевском равелине Пет­ ропавловской крепости. Тем не менее мастерство художника и сила его таланта были таковы, что большая часть публики восприняла вер- сию гибели княжны Таракановой во время наводнения как непреложный исторический факт. Даже сегодня эта точка зрения имеет довольно широкое хождение среди посетителей Третьяковской галереи, где выставлена кар- тина. Что ж, все это лишний раз подтверждает, что образ прекрасной авантюристки, возжелавшей примерить ко- рону Российской империи, и сегодня вызывает самый живой интерес. Остается сказать лишь несколько слов о человеке, сы- гравшем важную роль в судьбе самозванки. Граф Алексей Григорьевич Орлов за успешную поимку княжны получил шпагу с бриллиантами, серебряный сервиз и 60 тысяч руб­ лей «на поправку домашней экономии», но вскоре понял, что в его услугах больше не нуждаются. Незадолго до этого императрица распростилась с его старшим братом Григорием. Время Орловых прошло. В конце 1775 года Алексей Григорьевич подал прошение об отставке, кото- рое сразу же было принято. Граф ушел в частную жизнь. Скончался он в 1808 году в возрасте 71 года. О!