№ 85 / Осень-Зима 2025-26

классик СОДИС 41 ванием прекрасным был вне этой литературной моды и казался читателям, говоря современным языком, неакту- альным. Находились критики, которые без обиняков писали, что его стихи годятся только для альбомов гимназисток. Лишь единицы из числа современников могли оценить по- истине виртуозный поэтический дар Фета, позволявший ему, например, писать стихи без единого глагола — дей- ствительно идеальные, непревзойденно совершенные эле- гии. И уж тем более никто не мог представить, что такие светлые, такие нежные строки изливаются из души чело- века, страдающего от приступов черной меланхолии. Для душевного состояния Фета характерен ответ Льву Толстому, с которым он сблизился в кругу авторов «Со- временника». На вопрос Толстого, какую жизнь он хотел бы прожить, Фет мрачно ответил: «Наименее долгую». Возможно, мастера психологического анализа объяс- нили бы лучезарную поэзию Фета его стремлением защи- титься от тяжелых мыслей и ранящих воспоминаний. А защищаться было от чего — его первая большая любовь оборвалась трагически… пламенная страсть Еще в начале своей офицерской карьеры Фет встретил девушку, которая могла бы стать для него всем— возлюб­ ленной, другом, музой, спасением от меланхолии. Эту де- вушку звали Мария Лазич, она была дочерью сербского дворянина и отставного генерала, на тот момент на- столько обедневшего, что считалась бесприданницей. В те времена это было суровым приговором и даже клеймом, почти равным безродности, от которой страдал Фет. Де- вушка была одарена многими талантами: писала картины, сочиняла музыку, прекрасно играла на фортепиано. Ее талант высоко оценил сам Ференц Лист. Пока Мария и Афанасий были вместе, казалось, нет на свете более гармоничной пары, особенно если отбросить сословные предрассудки и забыть о бедности обоих влюб­ ленных. Их отношения продолжались два года, дело шло к свадьбе. Казалось, обычно мрачноватый Афанасий пре- образился, сбросил груз обид на судьбу и уже готов был благодарить ее за такой подарок. Друзьям по службе он признавался, что влюблен и счастлив. Но неожиданно для всех идиллия оборвалась, и они расстались. В те дни Мария в отчаянии писала Фету: «Если мы перестанем видеться, моя жизнь превратится в бессмысленную пустыню, в которой я погибну». Но Фет твердо решил оставить ее. Причины было две: поэт пони- мал, что не сможет материально обеспечить семью и в случае женитьбы должен будет оставить военную службу, а значит, и лишиться возможности получить дворянство. Теперь Мария стала не просто бесприданницей, а брошен- ной бесприданницей, и едва ли можно было придумать что-то более ранящее для гордой девушки. Через месяц Фет получил известие, что его возлюблен- ная трагически погибла. Обстоятельства ее смерти таин- ственны и страшны: однажды вечером, когда Мария была дома одна, от огня свечей на ней вдруг вспыхнуло платье, а потом загорелись волосы… Через три дня девушка умерла от многочисленных ожогов. Трудно представить, каким тяжким грузом легла на совесть Фета смерть бывшей возлюбленной… перепела в бруснике Лишь через десять лет после гибели Марии Лазич Фет женился. По стечению обстоятельств его супругу тоже звали Марией. Она происходила из дворянского рода Боткиных—одного из самых уважаемых в России. Мария Боткина отнюдь не числилась бесприданницей. На ее средства было куплено большое имение — двести десятин (то есть более двухсот гектаров) земли, полторы сотни крепостных крестьян, мельницы, пасека, господский дом… Примечательно, что село Степановка, в котором располагалась усадьба, находилось в том самом Мцен- ском уезде, где прошло детство поэта и откуда он много лет назад уехал безродным изгоем. Вероятно, со стороны Фета это был символичный жест — вернуться в родные места уже в новом качестве. Хотя он и ненавидел свою фамилию, но именно немец- кие гены позволили Фету проявить недюжинные способ- ности на новом, помещичьем поприще. Доходы имения росли год от года. Ржаная и пшеничная мука, мед двенад- цати сортов, молоко и масло, прудовая рыба, овощи и фрукты, отменный яблочный сидр… Вот далеко не пол- ный список того, чем стала славиться некогда заурядная Степановка. Вскоре имение приносило семь тысяч рублей чистого дохода в год — деньги по тем временам немалые. Господский дом был обновлен и расширен, стены укра- Как бы ни был очевиден талант того или иного творца, не будучи дворянином, он никогда не мог стать равным среди равных в высшем свете