№ 85 / Осень-Зима 2025-26

классик OPEN №85 2025–2026 42 сили модные английские обои, полы засияли наборным паркетом… Конечно, Фет вошел в историю прежде всего как великий поэт, но он мог бы с полным правом остаться в ней и как выдающийся предприниматель. Предметом особой гордости Фета стала яблочная па- стила, которая готовилась по особому старинному ре- цепту Боткиных. Однажды эта пастила была даже достав- лена к императорскому столу, что позволило Фету офи- циально именоваться Поставщиком двора Его Величества. Сыграла ли эта пастила свою роль в том, что император- ским указом в 1873 году поэту были возвращены дворян- ство и фамилия Шеншин? Может быть — или на это по- влиял поэтический талант Фета? Так или иначе сверши- лось то, к чему он стремился всю жизнь. Интересно, что Афанасий Афанасьевич не стал впредь подписывать свои произведения новообретенной фамилией — он предпочел остаться в литературе Фетом. Через пять лет, с выгодой продав Степановку, Фет купил Воробьевку — имение вдвое большее недалеко от знаменитого монастыря — Курской Коренной Рожде- ство-Богородичной пустыни. Там его помещичьи таланты развернулись с новой силой. Основной доход приносил конный завод, ставший известным на всю Россию. Гостив- шие у Фета друзья отмечали, что он навел в своем имении идеальный, истинно немецкий порядок, и называли Воро- бьевку маленькой Швейцарией. Продолжал ли Фет писать стихи? Можно сказать, скорее не писал, а пописывал в паузах между хозяй- ственными хлопотами и удовольствиями жизни поме- щика, которым он был совсем не чужд. Все реже появля- лись в его строках лирические красоты и все больше — созерцательность и отрешенная нега. В те годы он достигал прежней высоты, лишь переводя немецких классиков и античных поэтов: Гёте, Гейне, Овидия, Ка- тулла, Вергилия, Ювенала. В имении Фета почти постоянно гостил кто-либо из друзей, поскольку Афанасий Афанасьевич был на редкость хлебосольным хозяином и утонченным гурманом. Об этом с наслаждением вспоминали Тургенев иНекрасов, Толстой и Чайковский. Что, впрочем, не мешало им подтрунивать над сибаритским образом жизни поэта-помещика. Зато один из Боткиных в душевной простоте сказал о нем: «Человек довольно обстоятельный, несмотря даже на то, что пишет стихи». А сам Фет то ли с иронией, то ли даже всерьез писал Льву Толстому: «У меня есть потребность простоты и по- рядка. Дайте мне щей с говядиной, творогу со сливками, осетровой икры, красных перепелов в бруснике, душис­ того кофею, и я не попрошу ничего более». Известен слу- чай, когда Фет, желая порадовать крестьян Воробьевки, подарил им свою коллекцию крымских вин. Дегустация на помещичьем дворе была настолько углубленной, что потом крестьян Фету пришлось развозить по домам на собственной повозке… Казалось бы, вот он, счастливый финал полной драма- тизма жизни. Но современник пишет о Фете в это время: «Я не знаю человека, который мог бы сравниться с ним в умении хандрить». Некоторые исследователи считают, что именно хандра в конце концов стала причиной смерти поэта. «вдова клико» Афанасий Афанасьевич скоропостижно скончался на- кануне своего 72-го дня рождения — 21 ноября 1892 года. Есть несколько версий его смерти. Но все они так или иначе связаны с тем самым «умением хандрить», которое сопровождало поэта всю жизнь. Поговаривали о само­ убийстве с помощью ножа для бумаг. Также о неудачной попытке самоубийства с последующим сердечным присту- пом и смертью от инфаркта. Но есть и романтическая вер- сия, которая, кажется, более соответствует истории его рождения, да и всей жизни. В те дни у Фета развивалось воспаление легких. Врач прописал ему лекарства и строго-настрого потребовал воздерживаться от спиртного, особенно от шампанского, которое содержит углекислый газ и губительно влияет на органы дыхания. Фет же, предварительно отослав жену и служанку, откупорил бутыль «Вдовы Клико» и стал в оди- ночестве наливать и пить бокал за бокалом. Он якобы начал писать прощальную записку жене, но, не дописав и пары строк, потерял сознание и умер… Согласно завещанию, Афанасия Афанасьевича похо- ронили в Орловской губернии в Клейменово — родовом именииШеншиных. Изгой вернулся домой навсегда. Про- стил ли он своих родных? Простил ли мать Шарлотту- Елизавету, окончившую дни в сумасшедшем доме? Про- стил ли саму судьбу за причиненные ему горести? Бог весть… О! Фет купил Воробьевку. Там его помещичьи таланты развернулись с новой силой. Основной доход приносил конный завод, ставший известным на всю Россию