№ 69 / Лето 2018

рассказ СОДИС 125 — Кстати, я Витя! —Варя! — коротко рявкнула я, озираясь по сторонам. Видимо, рычание в моем голосе понравилось Коле, по- тому что он раскатисто повторил мое имя! — Варя! Варря! Мы на минуту замерли от неожиданности, я готова была засмеяться, но доцент, он же Витя, изрек с какой-то даже дрожью в голосе: — Невероятно умная птица! Просто невероятно! Коля же шумно носился вокруг меня, немного лаял, немного обзывался, короче, волновался. Доцент меж тем, спотыкаясь о стопки книг, сваленных прямо на полу, до- стал бутылку затрапезного шампанского и неловко пы- тался открыть ее. — Давайте я, — сказала я. — А за что пьем-то? — За орден! — скромно признался доцент. — За какой орден? — не поняла я. — Японский император вручит мне орден за вклад в развитие японско-русских связей в культуре. — Лично? — Лично мне! — Лично император? — Ну да. Это такая честь. Подобные награды вруча- ются лично императором. И мы выпили. Молча. — Но я вас пригласил не поэтому! — Что-то может быть еще более невероятное? — Я вам солгал. И хочу признаться, — и доцент муже- ственно, хоть слегка пьяненько, посмотрелмне прямо в глаза. — Ах-ха-ха! — засмеялась я. — Вы меня разыграли? Не японцы, а казахи! Не император, а казахский прези- дент, не орден, а грамота! Ах-ха-ха! Коля подхватил мой сардонический смех. Мы смеялись с ним над вруном-доцентом! Но тот только отмахнулся. — Все правда. Я же японист. Послушайте, я о серьез- ном хочу вам сказать. — И что это? — Помните, я говорил про хозяина Коли, моего кол- легу, уехавшего в Токио? — Он в Казахстане? — Дался вам этот Казахстан! В Токио он! Лекции чи- тает в университете. Суть не в этом. — А в чем может быть суть? —Я сказал, что коллега отдал мне Колю временно. Но я солгал вам. Он отдал мне Колю навсегда. Он отказался от Коли. Коля — отказник. — А зачем же вы солгали? — спросила я почему-то вдруг осипшим голосом. — Потому что он мешает вам! Он шумный! Он кричит! — И топает! — И ругается! — И лает! И тут Коля, шумно расправив крылья и издав какой-то грудной стон, тяжело вылетел прямо в ночное окно. ... Я не могу передать, как мы лазали по двору, ползали в колючих кустах, как мы вопили, завывали, как разбудили своими воплями весь дом... в кустах сирени мы сильно стукнулись лбами... и перед самым рассветом Виктор сел на землю и заплакал. Я никогда не видела такого горя. Я помогла ему подняться, и он, как маленький маль- чик, вцепившись мне в плечо, давился рыданьями, и у меня не было слов утешения. Какая-то совсем новая для меня грусть охватила вдруг душу. ... Сидя в квартире у Виктора, мы молча наблюдали за светлеющим небом, за синей кромкой дальнего парка, легка и прозрачна летняя ночь. Мы так долго молчали, потому что не могли поверить в утрату. Не должно было ее быть, раз такая ночь... и орден... и пиджак... и теплое шампанское... я боялась смотреть на Виктора... а он почти не дышал, он замер и окаменел. И вот солнце начало всходить и затренькали первые нежные птички нашего двора. Как же я люблю их хру- стальное пение! Но мне не дали им насладиться. Вульгар- ный хриплый и до боли знакомый голос заорал: — Ах эти черные глаза! Меня пленили! В моей квартире! В моей! Он ко мне влетел! Мы быстро переглянулись и не сговариваясь рванули к входной двери. И лишь на секунду, в самых дверях, Виктор притормо- зил меня и спешно выдохнул: — Ты поедешь со мной в Японию? — Да!!! — не раздумывая крикнула я. Надо было спешить закрыть окно, чтоб этот негодяй не улетел. О! Иллюстрация Елены СТАНИКОВОЙ